У меня сегодня мама поинтересовалась:
— Ты какие-нибудь другие способы подготовки к экзаменам, помимо молитвы знаешь?

— Да, знаю: гадания, заговоры...

— Согласна ли ты — собирать его носки по квартире, встречать в пятницу пьяным в хлам среди ночи, отпускать на рыбалку с ночевкой, смотреть с ним футбол, терпеть его друзей и вывозить все хозяйство по дому?
— Согласен ли ты — отдавать ей всю зарплату, помнить все даты, регулярно дарить ей цветы-подарки, любить тещу, не пить, не гулять и ежедневно исполнять супружеский долг?

— Так надо спрашивать! А то, — 'в горести, радости…' хрень всякую бормочет...

Жеймо настоящая, снимок документальный

Кошка смотрела им вслед тоскливым взглядом. За свою короткую жизнь она привыкла к сотням лиц. Они сменялись перед ней, как дни, недели и месяцы. Она уже и не верила в то, что окажется нужной кому-нибудь…
Черно-белая кошка, а может, бело-черная, была привязана к скамейке. Не в прямом, а в переносном смысле слова. Она родилась неподалёку, в кустах. В этом парке.
Тут же мама-кошка её и кормила, воспитывала и защищала. Пока не исчезла. Куда? Малышка так и не узнала никогда. Она добралась до скамейки, где сидели люди, а они, увидев симпатичного котёнка, покормили его. Тут она и осталась навсегда.
Скамейка стала её домом. Кошка верила, что люди обязательно придут сюда и погладят, поговорят с ней и покормят. Так и случалось. Иногда…
А иногда ее гнали, и тогда она убегала в кусты, находившиеся в нескольких метрах. Пряталась там, а когда обидчики уходили, она выходила и опять устраивалась на своей скамейке.
Постепенно к ней привыкли. Бездомные собаки и коты обходили её стороной. Нет, она так и не научилась себя защищать. Но уважение бездомного к тому, кому даже скамейка была домом, было велико. И её оставили в покое.
А иногда даже попадались сердобольные старушки или женщины, которые гладили её и разговаривали, и тогда черно-белая кошка преображалась. Она заглядывала им в глаза и пыталась понять. Что этот человек хочет? Может, он возьмёт её с собой. Согреет и накормит, но…
Все они вставали и уходили, а кошка смотрела им вслед и тяжело вздыхала, тихонько мяукая.
Так прошел год. Зимой и осенью она скрывалась от снега и холодного дождя в кустах, а летом и весной — под скамейкой от весеннего дождика и солнца. Она боялась отходить далеко. Во-первых, это был её дом. Во-вторых, каждую минутку мог прийти человек, который не только накормит и погладит её, но и возьмёт с собой.
А между тем, опять наступила осень. Красные и желтые тона стали преобладающими в листве и траве, а ветер… Ох, уж этот ветер! Он дул так пронзительно и был таким холодным…
Вот и сегодня — тучи морщились и собирались с самого утра, и, несмотря на выходной день, в парке почти никого не было.
Кошка, свернувшись в клубочек на своей скамейке, пыталась унять голодное урчание в животе. Рядом присела парочка. Высокая и очень красивая девушка с длинными каштановыми волосами и парень с очень приятным лицом и глазами… Кошка сразу заприметила его глаза. Они были особенные — большие и словно светящиеся.
Кошка тихонько мяукнула и осторожно подошла к нему.
— Ой, — сказала высокая красивая девушка, — кошка! А я давно хочу себе котёнка. Я очень люблю мейн-кунов. Правда, мы заведём такого, когда станем жить вместе?
Парень не смотрел в её сторону. Он, конечно, всё слышал, но гладил в этот момент кошку, которая мурлыкала, тёрлась об него и заглядывала в его глаза. Такие большие, глубокие и светлые, что их владелец просто не мог быть плохим человеком.
Парень достал из спортивной сумки длинный, вкусно пахнущий бутерброд и разделил его пополам. Одну половину он отдал своей спутнице, а из второй он достал несколько кусочков колбасы, копченого мяса, плавленый сырок и всё это разложил перед кошкой.
— Кушай, лапочка, — сказал он и погладил её.
Лапочка толкнула его руку головой снизу вверх и приступила к обеду. А девушка поморщилась:
— Ты что? Будешь теперь есть пустой хлеб? — спросила она спутника. — Ведь ты отдал этой кошке всё, что там было.
— Ничего, — ответил парень. — Пусть кушает. Я очень хорошо знаю, что значит быть голодным...
И они стали разговаривать о своём, не обращая внимания на кошку. Девушка хотела через несколько дней познакомить парня со своей семьёй. Это была очень важная встреча, и она объясняла ему, как необходимо себя вести, что и кому говорить...
Вскоре они встали и ушли. А напоследок парень погладил кошку, и та, потянувшись к нему, последний раз заглянула в его глаза и тихонько мяукнула. У него вдруг тревожно сжалось сердце, но девушка схватила его за руку и потянула прочь.
— Я же сказала тебе, — стала она объяснять, — я хочу мейн-куна.
Кошка смотрела им вслед тоскливым взглядом. Нет, она не обижалась. За свою короткую жизнь она привыкла к сотням лиц. Они сменялись перед ней, как дни, недели и месяцы. Она уже и не верила в то, что окажется нужной кому-нибудь.
Тяжело вздохнув, она последний раз посмотрела вслед паре, удалявшейся по аллее, окруженной деревьями с желтой и красной листвой.
Снова свернувшись клубочком, она заснула, но через полчаса её разбудил шум дождя, холодного и злого. Капли стучали по листьям, скамейке и асфальту. И она быстро намокла.
Соскочив со скамейки, кошка забилась под неё и прижалась к ножке в надежде, что там станет теплее и суше, но струи холодной воды проникали всюду. Впрочем, дождь вскоре перестал. И зажглись ночные, желтые фонари.
Дрожа от холода, кошка забралась на скамейку, надеясь, что свет от фонарей согреет её, как солнечный, но он не мог помочь. И она замерзала всё сильнее и сильнее. Мелкая дрожь перешла в крупную. Её трясло так, что щёлкали зубы.
Наверное, именно поэтому она не заметила, как парень сел рядом, прямо на мокрую скамейку.
— Я вернулся, — сказал он и поставил рядом с кошкой большую спортивную сумку, на дне которой было старенькое, махровое полотенце. — Залезай, — сказал он, — пойдёшь ко мне….
Но она не могла — её трясло так сильно, что лапы ходили ходуном по скамейке, и тогда он встал и, осторожно подняв мокрое, дрожащее и замёрзшее тельце, положил его в сумку на полотенце, а сверху накрыл ещё одним.
После этого парень накинул сумку на левое плечо и пошел. Он жил пока что один, в маленькой скромной квартирке на краю города. И вскоре должен был переехать к высокой красивой девушке с каштановыми, длинными волосами.
Он шел по аллее, и сердце его постепенно успокаивалось, ведь он бежал весь путь к скамейке. Бежал, не останавливаясь — он хотел успеть забрать эту кошку. Он тоже намок на осеннем дожде, но почему-то, ему было не холодно.
Наоборот, ему было хорошо. Может, потому, что в спортивной сумке, висевшей на левом плече, была она. И он был доволен тем, что решился.
И тут из сумки высунулась маленькая лапка, и он остановился под фонарями, освещавшими пустую осеннюю улицу. Он поставил сумку на землю и, сняв полотенце, погладил кошку. А она посмотрела на него вопрошающим взглядом, как бы спрашивая – Куда мы идём?
— Домой. Домой! — ответил он и вдруг вспомнил…
Как точно вот так же в детстве он убегал из дома, когда пьяный отец приходил после футбольного матча и лупил его ремнём за то, что его команда в очередной раз проиграла.
Он убегал на улицу и точно так же сидел на четвереньках под желтым светом фонарей и мечтал, чтобы кто-нибудь подошел, погладил его, поговорил и, может быть, забрал с собой в светлый, тёплый и приветливый дом, но… Этого не случилось.
Его левое веко задёргалось. Так происходило всегда, когда он вспоминал своё детство.
Через два дня высокая, красивая девушка заехала за ним, чтобы помочь завязать галстук, проверить, хорошо ли отглажена рубашка, и забрать, чтобы поехать на знакомство с родителями. Он как раз стоял перед зеркалом, когда она вошла. У неё были свои ключи.
Кошка, до того лежавшая на диване, вскочила и, потянувшись вперёд, радостно мяукнула. Ведь она была совершенно уверена, что у её такого хорошего человека и девушка должна быть точно такая же.
А девушка, войдя в квартирку, придирчивый взглядом окинула своего избранника и уже потянулась к его галстуку, чтобы поправить узел, когда её взгляд упал на диван, где лежала черно-белая кошка.
И тут её красивое, удивительно симметричное и приятное лицо исказилось. Она внезапно закричала:
— Зачем? Зачем ты принёс эту ободранку?! Я же ясно сказала тебе — я хочу мейн-куна! Как ты посмел это сделать?!!! Как ты посмел меня ослушаться?!!! Немедленно!!! Немедленно выброси эту блохастую тварь и никогда, слышишь? Никогда не смей мне перечить!!!
Её красивое до этого лицо приобрело ярко-красный цвет, слюна брызгала изо рта, а глаза стали огромными и наполненными яростью.
У парня вдруг опять задёргалось левое веко. Точно, как тогда, в детстве, когда пьяный отец шел к нему с ремнём в руках, а кошка…
Она забилась в самый угол дивана и, закрыв глаза, дрожала крупной дрожью. Ей казалось, что сейчас её убьют.
— Как ты посмел? Как ты посмел? Нищеброд!!!
Последнее слово девушка буквально выплюнула прямо в лицо парню, до сих пор так и стоявшему перед зеркалом.
И это последнее слово ударило его наотмашь. Он задохнулся, но… Его тик левого века вдруг прекратился, и, вместо того, чтобы послушно начать успокаивать её и выполнить требование, он улыбнулся и сказал:
— Точно. Я нищеброд. Ты не ошиблась.
И это разозлило её ещё больше:
— Ты нищеброд и неудачник!!! — завизжала она, и её лицо стало похоже на маску какого-то колдуна. — И зачем я с тобой связалась?!
— Точно, — повторил он. — Я и есть нищеброд и неудачник.
Он опять улыбнулся, снял теперь уже не нужный галстук и бросил его на диван.
— Я нищеброд и неудачник, — ещё раз повторил он. — И я тебе не нужен. Ты найдёшь гораздо лучше меня.
— И не сомневайся, убожество!!! вновь завизжала она.
И, развернувшись на каблуках, бросила на стол ключи от квартиры и вышла, оглушительно хлопнув напоследок дверью.
Кошка, забившаяся в угол дивана, вздрогнула и взвыла от страха. Парень спокойно подошел и сел рядом. Он поднял кошачье тельце и прижал к себе.
— Не бойся, Лапочка, — сказал он. — Не бойся. Я не дам тебя в обиду.
И кошка, открыв глаза, прижалась к нему, протянула переднюю лапку и погладила его по щеке. Он улыбался, и веко уже больше не дёргалось.
А на следующий день, когда он пришел с работы, Лапочка, сидевшая у окна и смотревшая на улицу, вдруг проскочила между его ног и бросилась к выходу из подъезда. Он помчался вслед за ней.
— Стой, Лапочка! Стой! — кричал он на всю улицу.
Мужчины и женщины, бывшие во дворе, оглядывались на него с удивлением. А Лапочка уже стояла в углу двора и держала что-то в зубах. Подбежав к ней, парень охнул от удивления — это был малюсенький серый котёнок. Он тихонько попискивал.
— И что прикажешь мне теперь делать? — спросил он у Лапочки.
Та не ответила. Она гордо шествовала по двору к своей квартире с котёнком в зубах, а позади шел молодой человек и пытался выяснить у кошки, что она на сей счет думает и как ему быть с котёнком. Весь двор смеялся.
А через полчаса в дверь маленькой квартирки кто-то позвонил. Это была соседка из пятого подъезда. Она, улыбаясь, смотрела на парня:
— Ну, показывайте, — сказала она. — Где приобретение вашей Лапочки? Давайте! Надо покормить его. Он ведь совсем маленький. А вы, судя по всему, не знаете, как это делать.
Он подвинулся, давая ей пройти. Лапочка лежала на диване, прижав к себе серого малыша и облизывала его, но увидев молодую женщину, почему-то спокойно отодвинулась и дала той взять малыша. И началось…
Они вместе с парнем купали котёнка, сушили, кормили из сосочки. А Лапочка совершенно спокойно сидела рядом и наблюдала за ними. Потом девушка пришла утром… И после работы… И так десять дней подряд…
А после осталась совсем, потому как, это же явное неудобство, ходить туда-сюда. Не правда ли, дамы и господа?
А Лапочка, эта хитрая кошка, облизывала своего котёнка и улыбалась. Ей было хорошо, ведь её человек был счастлив, а значит…
И она тоже.
Автор: ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Седа, где вы берете такие душещипательные и слёзокапательные рассказы?

Inna, я такие рассказы по другому называю — очищающие душу, когда действительно пробирает до слёз… Бывает, что во всей этой суете человек черствеет душой, но если рассказ не оставляет его равнодушным — значит не всё потеряно...

Конечно в интернете...