Одним из таких бзиков является манера давать человеческие имена неодушевлённым предметам. Не всем, конечно, а только наиболее достойным. И он не просто их крестит — он с ними ещё и разговаривает.

Например, у него есть любимая кружка. На кружке нарисован пингвин. Пингвина зовут Пафнутий.  Я как-то поинтересовалась:— А почему Пафнутий-то? Муж посмотрел на меня удивлённо и спросил:— Ну, а как? Я подумала и поняла: действительно, больше никак.По утрам муж достаёт Пафнутия из кухонного шкафчика и говорит:— Ну, брат Пафнутий, по кофейку? Вечерами они с Пафнутием пьют чай, и муж мой жалуется ему на меня:— Видишь, Пафнутий, с кем приходится коротать век? Цени, брат, одиночество, не заводи пингвиниху.Ещё на даче у нас проживает болгарка по имени Зинаида. Болгарка — не в смысле уроженка Болгарии, а в смысле инструмент для резки металла.Сперва муж назвал её Снежана, потому что считал, что у болгарки непременно должно быть болгарское имя. Однако, познакомившись с характером болгарки, он понял, что она Зинаида.Когда нужно разрезать что-нибудь металлическое, он достаёт её из сарая и говорит:— Зинаида, а не побезумствовать ли нам? И они начинают безумствовать. А когда набезумствуются, он её относит в сарай, укладывает на полку и нежно говорит:— Сладких снов тебе, Зина.А в квартире у нас живёт шкаф по имени Борис Петрович. Вот так уважительно, по имени-отчеству, да.Это мы когда только купили квартиру, то первым делом заказали шкаф. И собирал нам этот шкаф сборщик, которого звали Борис Петрович.Конечно, сей факт бросает тень позора на моего мужа, но на самом деле этому есть объяснение.Вообще-то, всю остальную мебель в нашем доме (а так же в доме моей мамы, в доме его родителей и в домах многих наших друзей) муж собирал сам. И шкаф бы собрал, как раз плюнуть, но вышло так, что в день доставки он находился в командировке и вернуться должен был только недели через две.Я категорически отказалась жить две недели посреди немыслимого количества досок и коробок, к тому же мне не терпелось поскорей развесить всю одежду на вешалки, поэтому дожидаться мужа не стала и пригласила магазинного сборщика. И, конечно, сорок раз об этом пожалела.Сборщик Борис Петрович, собираясь ко мне в гости, принял одеколонную ванну, и этим одеколоном марки «Хвойный лес» (или «Русское поле», или «Юность Максима» — не знаю) провонял весь дом. Я спасалась от амбре Бориса Петровича на балконе.Работал Борис Петрович сосредоточенно, неторопливо, с чувством, с толком, с расстановкой, с пятью перерывами на чаепитие. Очень удивлялся, почему я не составляю ему компанию за столом. А я просто не могу пить чай, воняющий одеколоном.Профессионал Борис Петрович, будучи сборщиком от бога, собирал шкаф с 9 часов утра до 11 часов вечера. Мой муж за это время мог бы легко построить двухэтажный дом и баньку во дворе.Вещи мои так и остались лежать в коробках, не познав холодка вешалок, потому что все две недели до приезда мужа я проветривала всю квартиру, и шкаф в частности, от аромата Бориса Петровича. Мне даже было стыдно ездить в метро, потому что мне казалось, что от меня на весь вагон таращит этим дешёвым убойным одеколоном.Когда муж приехал, в квартире уже была вполне пристойная атмосфера. Он радостно подскочил к мебельной обновке, счастливо завопил: «О, шкафчик!» — и замер, распахнув дверцы.Примерно минуту он приходил в себя от нахлынувшего на него смрада, а потом спросил меня:— Эммм… Это что?— Это Борис Петрович, — ответила я.Вот так наш шкаф получил своё имя, а сборщик Борис Петрович, сам того не ведая, стал его крёстным (нашим кумом, стало быть).Теперь муж, собираясь на какое-нибудь важное мероприятие, советуется со шкафом, что ему надеть:— Борис Петрович, как насчёт синей рубашки? Или просит:— Не одолжите ли галстук, Борис Петрович? Или вешает в него костюм и говорит:— Борис Петрович, храни его, как свою честь.Ещё у нас есть журнальный столик Степан.Ну тут всё просто: мы его купили в разобранном виде, а дома выяснилось, что инструкция по сборке написана на английском и китайском языках.Муж сперва потребовал у меня читать китайский вариант, потом минут десять возмущался, что женился на какой-то безграмотной лохушке, которая даже китайского не знает, а после этого милостиво разрешил читать по-английски.Лохушка-жена и по-английски, в общем… кхммм… Но ещё что-то как-то.В инструкции было написано: «step one». Ну, при моём произношении… В общем, так журнальный столик стал Степаном.Когда я ищу зажигалку или какой-нибудь журнальчик, муж говорит:— Не знаю, где. Спроси у Степана.Ещё у нас есть микроволновка Галя. Я так понимаю, это что-то личное, о чём мне знать не надобно.Потому что когда муж пихает в неё тарелку с едой и нежно говорит: «Согрей, Галя… Сделай это для меня, крошка…» — у меня все вопросы застревают где-то в районе щитовидки.Отголоски романтического прошлого, видимо.