Или она к вам, или вы к ней

Лежал у нас в госпитале один майор. Крутой военный, пара командировок в Афганистан, пара ранений, пара контузий, серьёзный такой короче мужчина. Ещё у него вследствие ранения была парализована правая рука. А к нам в хирургию он заехал с элементарным аппендицитом. Операция была назначена назавтра, соответственно вечером дежурная медсестра должна была его к операции подготовить.

Дежурила как раз Оля, очень хорошая девушка, красивая и слегка застенчивая. Застенчивая медсестра конечно нонсенс, но именно такое впечатление она производила своим вечным девичьим румянцем.

И вот вечером берёт она всё что нужно, идёт в палату к майору, и говорит:

— Мне, — говорит, — товарищ майор, необходимо вас побрить!

Тот конечно удивился, по щекам себя погладил.

— Так я вроде брился с утра.

— Нет, вы не поняли! — говорит Оля, и начинает объяснять, что конкретно майору собирается брить.

А через минуту вылетает из палаты в слезах. Вслед ей вместе с отборной бранью летит всё, что попало майору под руку, включая книжку «Сто лет одиночества», которую я дал ему почитать.

Я говорю:

— Товарищ майор, ну так нельзя. Готовить вас к операции всё равно надо. Медсестру обидели, она-то чем виновата? Если вы завтра к операции будете не готовы, её в пять минут уволят.

— Я сам всё сделаю!

— Одной рукой?

— Ну придумай что нибудь! Только я этой девчонке брить себя не дам! Я боевой офицер, она мне в дочери годится!

Короче, ни в какую. Нет, и всё. Лучше, говорит, умереть.

Вскоре серьёзная дама преклонных лет, которую звали Зинаидой Палной, вошла в палату, и раскладывая на тумбочке бритвенные принадлежности сказала, обращаясь к майору.

— Тебе, сынок, лучше лежать тихо. Будешь дёргаться, я случайно чего нибудь не то отстригну, потом пришью суровой ниткой, и скажу что так и было!

Боевой офицер, не раз ходивший на караваны, закрыл глаза и прикинулся трупом. В отличие от душманов против Зинаиды Палны шансов у него не было никаких.

Через полчаса Зинаида Пална вошла в процедурную.

— Ну как там? — спросила с нетерпением Оля. — Всё хорошо?

— Эх, девка, дура ты дура! — ответила Зинаида Пална, намыливая руки. — Да будь я помоложе, я б за удовольствие подержать такое хозяйство в руках сама б тебе трёшку заплатила!

* * *

Вечером, когда мы пили чай, Оля спросила.

— Как же вам удалось его уговорить?

— Да я собственно и не уговаривал. Он же сказал — лучше умереть. Ну я и говорю: есть мол такая хорошая женщина, согласная вашей беде помочь в любом случае. Так что выбирайте, или она к вам, или вы к ней.

— Куда «к ней»?

— В морг. Она в морге санитаркой работает.

… наржалась… Жека! дай я тя посАлую

Скирано!

Я полностью в твоём распоряженьи.

Какие будут классные мгновенья!!!!!!

Счастливые часов не наблюдают!

 Они Скирано нежно обнимают!

ну Женчик! жжжжжжёшь… однако… не вспыхнуть бы… я такая легкомысленная.....

Скирано!

 Не искушай меня без нужды

Я на любовь твою отвечу

Любить на сайте нам не нужно.

Я подожду… Ещё не вечер!

не бойся, Женька, не искушаю...

спасу тебя от лишних мук...

тебя я просто уважаю....

ты для меня -хороший друг

 Скирано!

 Спасёшь? Подумать надо крепко...

Одни страдания от той любви.

— Изя! Вот мы уже 50 лет вместе. Признайся честно — ты за это время.кроме меня.кого-нибудь любил?

— Ну.любить — не любил.но уважал очень сильно!

Управители завода

История давняя. Дело было в конце 80-ых годов прошлого века. Зашел я как-то к своему школьному товарищу, Митьке. У него был домашний телефон. А в то время стационарные телефоны были не у каждого и считались привилегией. Сидим с Митей на кухне, какао с печеньем пьем, разговариваем. Вдруг зазвонил телефон. Он встает из-за стола, направляется в коридор, где на тумбе всем на загляденье стоит гордость и предмет роскоши – блестящий телефонный аппарат с кнопками ярко-красного цвета. Берет трубку, несколько секунд слушает, потом хозяйским тоном отвечает: «Да, да, разгружайте в 4-ую секцию, щебень грузите в самосвалы, а рубероид отправьте во 2-ой цех…». Я удивился. О чем это Митя? И с кем разговаривает? Вроде на заводе не работает, а в институте учится. Да и родители его преподают в школе. Когда товарищ, закончив телефонный разговор, вернулся в кухню, я у него спросил, что это было. Он рассмеялся и рассказал: «Представляешь, уже год нам почти ежедневно звонят с какого-то предприятия и спрашивают о чем-то, требуя указаний насчет разных строительных материалов. Мы уже устали объяснять, что это квартира и что они просто ошиблись номером. Потом надоело, и мы плюнули…. Теперь вот заводиком управляем!

Американские соседи...

А папка всего лишь пошутил!

В детстве я ненавидел читать. Уроки чтения в младших классах и литературы в старших для мены были сущим наказанием. Это сейчас, повзрослев, я почти полюбил читать, а тогда этот процесс был для меня пыткой.

Как-то в школе, когда я учился в 6-ом классе, учительница русской литературы задала нам домашнее задание: прочитать самое известное произведение Тургенева – «Муму». И написать небольшое сочинение, ответив на вопрос «Почему собаку звали именно Муму?» Мне, естественно, читать не хотелось. И я решил поступить по-хитрому. За ужином поинтересовался у отца его делами, подлизался к нему, а потом, как бы невзначай, попросил рассказать мне, почему Муму звали именно так, а не иначе.

Отец знал о том, что я не люблю читать. Но настроение у него было хорошим, и я втайне надеялся, что он мне ответит. Папа помолчал секунду, улыбнулся, что-то мысленно соображая. Потом начал рассказывать: «Однажды зимой собака гуляла по замерзшей реке. Ей сильно захотелось пить. Увидев прорубь, оставшуюся после рыбака, она начала лакать воду. Из-за мороза горячий язык намертво примерз ко льду. Собачка резко мотнула головой, язык оторвался и остался на льду. С тех пор она стала немой, не могла лаять, а издавала лишь мычащие звуки, как корова.

Вот ее и прозвали Муму».

Я был рад тому, что удалось избежать прочтения книги. На следующий день учительница по литературе, читая всему классу мое сочинение, дергалась в судорогах от смеха. Класс ревел от восторга. Так стыдно мне еще не было! А папка, как выяснилось позже, решил подшутить надо мной. По его словам, он даже и подумать не мог, что я приму шутку за чистую монету.