Стихотворение написано в рифму, что нередко наблюдается у поэта.

Суворов был настоящим мужчиной и спал с простыми солдатами.

И тут боец вспомнил, что в кармане у него винтовка.

Декабристы накопили большую потенцию и излили ее на Сенатскую площадь.

Поэты XIX века были легкоранимыми людьми: их часто убивали

Она не слышала от него ни одного ласкового слова, кроме слова дура.

На стене висели фрукты с изображением натюрморта.

Машинист поезда и сам не мог толком объяснить, как очутился на Анне Карениной.

Кощей Бессмертный хранил свою смерть в одном из двух яиц, сбивая с толку Иванушку.

Отелло рассвирипело и задушило Дездемону.

Борис не пожалел для друга ни последнего куска хлеба, ни последнего патрона.

Петр Заломов нес красное знамя, по поводу чего все время вспоминал мать.

Крестьянин был зажиточный: он имел свиней и жену.

Богдан Хмельницкий послал русскому царю телеграмму.

И собака ушла, с благодарностью виляя хвостом. Не многие люди могли бы так сделать!

Длинными зимними холодными вечерами она вязала длинные зимние холодные свитера.

Лодка самым наглым oбразoм приставала к берегу.

Полковник танцевал с дочерью мензурку.

Дождь бывает грибной, проливной, мелкий и крупнокалиберный.

Пока мушкетеры не привезли королеве подвески, она вешала на уши лапшу.

Княгиня ехала в карете с поднятым задом.

Кабаниха нащупала у Катерины мягкое место и каждый день давила на него.

Славяне были вольнолюбивым народом. Их часто угоняли в рабство, но и там они не работали.

Плюшкин навалил у себя в углу целую кучу и каждый день туда подкладывал.

Печорин похитил Бэлу в порыве чувств и хотел через ее любовь приблизиться к народу. Но ему это не удалось. Не удалось ему это и с Максимом Максимычем.

Пугачев помогал Гриневу не только в работе, но и в любви к Маше.

Председатель так взял доярок за живое, что надой молока сразу увеличился.

На поле раздавались стоны раненых и мертвых.

Раскольников проснулся и сладко потянулся за топором.

Из произведений Некрасова крестьяне узнали, как им плохо живется...

  при царе у крестьян не было земли и они медленно умирали, а Ленин дал крестьянам землю и они стали умирать быстрее )))))))

После Войны за Независимость, в 1949 году, при подписании соглашения о прекращении огня, между Израилем и Иорданией, Иерусалим оказался разделен на две части — Западную, израильскую, и Восточную — иорданскую.

Разделительная линия рисовалась Моше Даяном и Абдалла-пашой при свете фонаря, на истрепанной армейской карте толстыми карандашами, и поэтому городская граница проходила иногда прямо по жилым домам, улицам, приусадебным участкам. Контроль за соблюдением соглашения осуществляли наблюдатели ООН.

Граница в городе была постоянно напряженным участком противостояния, поэтому часто возникали разные казусы, ставившие Израиль и Иорданию на грань войны.

Историю эту рассказал в своей книге «За единый Иерусалим» генерал Узи Наркис, командовавший в те годы Центральным военным округом Израиля.

Итак, эпизод из 1961 года.

У одного израильского иерусалимца граница прошла прямо по забору его небольшого дворика. Колючая проволока. Прямо напротив дома, в 50 метрах — позиции иорданского Легиона. Между забором и иорданцами — демилитаризованная зона под контролем ООН.

Надо сказать, что жена этого «пограничника» была мадам въедливая и нудная. Года полтора она пилила мужа, требуя построить новый сортир, т. к. старый уже был совсем развалюхой. Наконец, она допилила бедолагу.

Прикупив досок, гвоздей и ящик пива, мужик взял отгул, и задумал пару дней закосить от домашних дел, потихоньку ковыряясь с сортиром.

Для начала он решил выкопать яму. Соответственно, подальше от дома и рядом с чем? Правильно, рядом с забором. Не торопясь, копнул пару раз, и тут…

Дальше — хроника событий выглядела так.

8. 30

Иорданские солдаты увидели израильтянина, копающего землю возле пограничного забора, и доложили своему офицеру: «Еврей копает яму возле забора».

8. 35

Иорданский лейтенант докладывает командиру батальона:

«Израильтяне ведут земляные работы возле границы».

8. 45

Комбат иорданцев докладывает в штаб дивизии:

«Израильские силы ведут фортификационные работы вплотную к границе. Требую усиления».

8. 50

Иорданский генерал сообщает в штаб иорданской армии:

«Израиль начал массированную подготовку на границе. В район направлены подкрепления пехоты и два танка».

9. 00

Иорданский Генштаб приводит пограничный округ в полную готовность, летчики направляются на аэродромы, в район Иерусалима начинают выдвигаться резервы.

9. 00

Израильские силы также приводятся в готовность, готовясь к отражению атаки иорданцев. Авиация готовится бомбить переправы через реку Иордан, скрытно рассылаются повестки резервистам для пополнения приграничных частей.

9. 20

Иорданский посол при ООН требует немедленного созыва Совета Безопасности ООН для пресечения израильских провокаций. Советская и американская делегации обмениваются взаимными обвинениями. Недавно проложенная прямая линия связи между Москвой и Вашингтоном раскаляется добела.

9. 40

На место прибывает совместная делегация в составе полковника ЦАХАЛа, полковника иорданской армии и французского генерала, возглавляющего миссию наблюдателей ООН в Иерусалиме. Вся эта звездная и лампасная братия в сопровождении адьютантов и связистов вваливается во двор охреневшего мужика, который только что открыл вторую бутылку пива.

— Э-э… Пивка не хотите, господа? — радушно предлагает сортиростроитель.

Высокая комиссия сурово хмурит брови, пинает ногами выкопанную землю, и отбывает, не соблаговолив испить пива.

10. 00

Во двор еще больше охреневшего мужика прибывает взвод израильских саперов под наблюдением трех французских, двух израильских и двух иорданских офицеров.

10. 30

Сортир закончен. Саперы покидают двор.

10. 40

Жена хозяина выходит во двор, щурится на новенький сортир и полностью сбитого с толку мужа, и заявляет:

— Вот видишь, Йося, всего за два часа управился, а отговорок-то было! Шлемазл!

10. 40

По всей линии прекращения огня — отбой. Войска возвращаются по местам, самолеты загоняют на стоянки, заседание Совбеза ООН отложено. Хрущев и Кеннеди облегченно вздыхают в телефонные трубки.

А бедный Йося, которому безнадежно испортили выходные, уныло плетется домой, выслушивать очередные нотации от жены.