Дни рождения пользователей
Галина 
Наталья 
Николай 
Алексей 
vova19611603 Выпуск №1403
2018-08-10 17:00:01
Маленький Яша пришел купить шоколадного человечка.
Продавец:
- Тебе кого - мальчика или девочку?
Яша подумал и смекнул:
- Конечно, мальчика.
Продавец:
- Тебе кого - мальчика или девочку?
Яша подумал и смекнул:
- Конечно, мальчика.
Нью–Йоркская семья купила себе ранчо на Западе, чтобы заняться
животноводством и стать настоящими ковбоями. Приехавшие друзья спросили, есть ли у ранчо название.
— Ну, — ответил будущий ковбой, — я собирался назвать его "Бар Джей". Моей жене нравилось название "Сюзи–Кью", одному сыну хотелось "Фоайинт–Дабл'Ю", а другому — "Лейзи–Уай", поэтому мы решили назвать ранчо "Бар — Джей–Сюзи–Кью–Фоайинт–Дабл'Ю–Лейзи–Уай".
— Но где же ваш скот? — спросили друзья.
— Передох после клеймения.
животноводством и стать настоящими ковбоями. Приехавшие друзья спросили, есть ли у ранчо название.
— Ну, — ответил будущий ковбой, — я собирался назвать его "Бар Джей". Моей жене нравилось название "Сюзи–Кью", одному сыну хотелось "Фоайинт–Дабл'Ю", а другому — "Лейзи–Уай", поэтому мы решили назвать ранчо "Бар — Джей–Сюзи–Кью–Фоайинт–Дабл'Ю–Лейзи–Уай".
— Но где же ваш скот? — спросили друзья.
— Передох после клеймения.
Отец года:
Мама работает в рентгеновском кабинете. Дети, как правило, всегда рыдают навзрыд, когда родители заставляют их проходить данную процедуру. Родители естественно пытаются их успокоить, ибо шевелиться во время снимка нельзя. Один папа просто побил все рекорды, когда плачущий четырехлетний мальчик спросил, зачем отец надевает фартук (свинцовый который, для защиты). Отец его "успокоил": "Это, чтобы меня кровью не забрызгало".
Мама работает в рентгеновском кабинете. Дети, как правило, всегда рыдают навзрыд, когда родители заставляют их проходить данную процедуру. Родители естественно пытаются их успокоить, ибо шевелиться во время снимка нельзя. Один папа просто побил все рекорды, когда плачущий четырехлетний мальчик спросил, зачем отец надевает фартук (свинцовый который, для защиты). Отец его "успокоил": "Это, чтобы меня кровью не забрызгало".
Закончился ужин. В сигарной комнате дома сидят два пожилых лорда:
— Скажите, Роберт, что вы думаете о беге трусцой?
— Ничего хорошего, Хьюго. Он мне не нравится.
— Почему же? Очень даже полезно в нашем возрасте!
— Возможно. Но, когда я бегаю трусцой, у меня всегда проливается из стакана виски, и гаснет сигара.
— Скажите, Роберт, что вы думаете о беге трусцой?
— Ничего хорошего, Хьюго. Он мне не нравится.
— Почему же? Очень даже полезно в нашем возрасте!
— Возможно. Но, когда я бегаю трусцой, у меня всегда проливается из стакана виски, и гаснет сигара.
- Лёва, я слышал, ты женился? Ну и как тебе семейная жизнь?
- Да как тебе объяснить Яша... Ну представь себе бесплатный, безлимитный и высокоскоростной интернет, в котором открывается только один сайт.
- Да как тебе объяснить Яша... Ну представь себе бесплатный, безлимитный и высокоскоростной интернет, в котором открывается только один сайт.
Жалоба на комментарий
Купил в Военторге себе табурет. Доехал трамвайчиком до одной остановки, пересел на автобус. Икарус с гармошкой. Все места заняты, но никто не стоит. Поставил табурет рядом с аркой переднего левого колеса и уселся на него. На следующей остановке входит бабуля, быстро «зыркает» по салону и понимает, что мест нет. Дальше сканирует наличие места впереди. В смысле «кого бы согнать с него». И находит меня. (В России впереди законная «бабулешная» резервация, а тут в неё молодой жлоб «забурился»).
— Уступите, говорит, мне место!
(И уверенно так, что и не откажешь) Вопрошаю:
— А оно Вам точно надо сюда попасть? Легше-то ведь не станет…
— Вставай-вставай! Ишь-ты! Разговорился!
И, ища поддержки, направила очи на бабушку, которая сидела слева от меня. Тяжело вздохнул, встал, переставил табурет на четыре ряда назад и снова уселся на него, продолжая видеть действие, но будучи уже «вне зоны досягаемости».
Та, которая настаивала на уступках, поперхнулась. Не ожидала такого фокуса. Чувствовалось, что предполагала будто бы под этим молодым нахалом кресло казённое. Секунда… Две.
На третьей произошло осмысление, а следом Гнев ударил в мозг. И тут из неё пошло. Попёрло. По нарастающей. Подобно струе, вырывающейся наружу после инсталляции хорошей двух литровой клизмы. Причём, что интересно, её стала поддерживать (не вставая при этом) бабулька слева. Именно она определила диагноз — «ПСИХ», сказав, таким образом, последнее слово в данном обсуждении. Но не тут-то было.
Выдержал театральную паузу и при всеобщем молчании пояснил залу, что это у неё стульчик к полу прикручен, а не у меня. Дальше было хрюканье пассажиров и смущенные их взгляды друг на друга…
Сломался унитаз. Японский. Раньше он пел песни, декламировал стихи, источал свет и дарил радость. А теперь вдруг забился, засорился, занемог. Пришел японский сантехник из японской фирмы. В белом костюме-двойке с бабочкой и в белых перчатках. Японским стетоскопом прослушал больного. Японским термометром измерил температуру и супер-японским тонометром определил артериальное давление. Диагноз предполагал сложную операцию, трудный восстановительный период и семьсот баксов на лечение. Я заметалась в поисках малого самурайского меча вакидзаси, чтобы сделать себе харакири.
И тут провидение послало мне другую сортирную контору с почти родным названием Блэк си – Черное море. Ухватилась за соломину.
И опять пришел сантехник. Без белых перчаток, без бабочки и без штанов. В синих кальсонах «адидас» и тельнике. Гриша. То есть, конечно, Грэг, но мы ж свои люди! Гриша обнял мой японский унитаз и шепнул, как положено правильному сантехнику: «Дас из фантастиш!». Я робко приготовилась к лучшему. И оно не заставило себя ждать. Гриша зубами сцепил какие-то провода и наладил связь с центром. Потом выкроил из куска резины заплатку и соорудил унитазный кардиостимулятор. Потом ковырнул какую-то пимпочку. И японский унитаз ожил! Запел песню, продекламировал стих, источил свет и вызвал в моей измученной душе радость. Безвременная гибель отменилась. Жизнь заиграла новыми красками. Я так переполнилась нежностью к сантехнику Грише, что предложила ему чай, кофе и танцевать. Гриша, осознавая свое величие, позволил напоить себя горячим с плюшкой и сделался откровенен. Он оказался литератор!
– Пишу стихи, – скромно поделился Гриша. – А приходится возиться в говне! И все для большой цели – печататься, издаваться.
Я понимающе закивала. Еще бы, тернии – удел таланта. Вергилий, Данте Алигьери, Лебедев-Кумач…
Взволнованный моим участием, Гриша выудил из своего чемоданчика книжонку и протянул мне: «Моё творчество! Всего 10 баксов!»
Сортир ласково подмигивал зеленым глазом, напевал и предлагал уединиться для интима. Могла ли я после этого отказать сантехнику Грише?!
Поэма называлась «Чужбина». Там была такая строка: «В годину лютой эмиграции познал я горечь изоляции». И разные другие, не менее щемящие строфы.
После Гришиного ухода осторожно закрыла раритет, снесла в мусорный бак.
Через пару недель в доме раздался звонок. Это был он!
Спросил: «Ну как?»
– Вы насчет сортира? – уточнила я.
– Насчет стихов, – отозвался поэт.
– Незабываемо! – пылко ответила я.
– Ну я так и знал, – скромно согласился творец. – Я понял, вы по литературе волокёте, дома-то эвона скока книг! Я щас мимо как раз еду, хочу глянуть, как там наш японец поживает.
Могла ли я после этих слов отказать сантехнику Грише?
Пришел. Произвел профилактический осмотр бывшего больного. Профессионал! Человечище! Потом скромно выудил из-за пазухи новую купоросную книжицу. Эта потянула на 15 баксов. Потому что про любовь! Там было вот что:
«Я перед Вами бросил сердце на дороге, И вдруг почувствовал на нем две Ваших ноги.»
После его ухода осторожно закрыла раритет, снесла в мусорный бак.
Прошло пару месяцев. Сегодня обнаружила телефонный мэссидж. Он! И снова издался!
На сей раз политическая сатира. Я, как истинный ценитель, буду первым читателем.
Этим вечером я познала истину нашей бренной жизни: сделал добро – отойди на безопасное расстояние. Чтобы не зацепило ударной волной благодарности.
Граждане! Ни у кого не завалялся малый самурайский меч вакидзаси?
Евгения Лещинская