Выпуск №1375
2018-07-27 17:00:02
Звоню в больницу. Набираю номер. Приятный женский голос: — Слушаю вас.
— Здравствуйте, это регистратура?
— Это морг.
— М-м-м, извините, пожалуй, мне к вам еще рано…
Тот же приятный голос: — Ничего страшного, мы подождем.
— Здравствуйте, это регистратура?
— Это морг.
— М-м-м, извините, пожалуй, мне к вам еще рано…
Тот же приятный голос: — Ничего страшного, мы подождем.
Стюардесса с большой грудью и глубоким декольте наклоняется к пассажиру:
— Вам чай или кофе?
Пассажир, ошарашенно:
— А в какой из них что?
— Вам чай или кофе?
Пассажир, ошарашенно:
— А в какой из них что?
Если нынче показать "Голубой огонёк" за 1995 год, подвоха никто не заметит.
Ну, может, только удивятся, что Ротару постарела немного.
Ну, может, только удивятся, что Ротару постарела немного.
Пишу сообщение девушке:
" Мне было очень хорошо с тобой! "
Получаю ответ:
" Не тебе одному! "
... Блин, двусмысленно как–то...
" Мне было очень хорошо с тобой! "
Получаю ответ:
" Не тебе одному! "
... Блин, двусмысленно как–то...
- Как тебе российское телевидение в Новогоднюю ночь?
- Клан Пугачевой одержал безоговорочную победу над кланом Кобзона.
- Клан Пугачевой одержал безоговорочную победу над кланом Кобзона.
А у женатых тоже ветер, но ветер левых странствий.
Жалоба на комментарий
— Отличная… Просто закачаешься!
Однажды великий суфий приехал в один город. Люди долго ждали его приезда, и все жаждали учиться у него. В назначенное время толпа людей собралась в зал в ожидании его выступления. Людей было так много, что в зале яблоку негде было упасть, и те, кто не поместились в зале, толпились у входа.
Настал час, когда было объявлено его выступление. Но Мастер задерживался. Через несколько минут люди в зале стали беспокоиться и нервничать. Чуть позже многие люди, возмущенные его опозданием, покинули зал.
В зале уже царила напряженная атмосфера. Спустя час, наконец, вошел Мастер. Но он оказался в стельку пьяным. Он даже и не думал подниматься на сцену. Шатающейся походкой, распевая похабные песни, он подсел к какой-то молодой девушке и стал с ней флиртовать, не обращая ни малейшего внимания на негодование толпы. После этого большинство людей ушло, чувствуя себя оскорбленными и уверенные в том, что этот суфий просто мошенник и мерзавец. Остались только единицы.
Когда все возмущенные люди вышли, Мастер встал, и, совершенно трезвый, бодрой походкой вышел на сцену и сказал:
— С самого начала лекции я был здесь и наблюдал за вами. Я ждал, когда посторонние люди уйдут. Те, кто смотрит на приличия и поведение, судит о величии учителя по внешним признакам, сами отсеялись. Остались только те, кто действительно хотят получить Знание. Вот с вами я и буду говорить.
— Семён Маркович, мы вынуждены будем ампутировать обе Ваши ноги…
— Доктор, но это ужасно!
— Но у нас для Вас есть и хорошая новость: больной из соседней палаты хочет купить Ваши тапочки.
Произошло это во времена «холодной войны». Случилось так, что наше торговое судно, разгрузившееся в одном из западно-германских портов, не выпускали по причине каких-то финансовых нестыковок на уровне наших и немецких министерств.
В другое время нашему капитану это было бы на руку (все-таки текут суточные в валюте), но в тот момент, как назло, он успел загрузить на борт и провести по бумагам (и в таможне) приобретенный подержанный автомобиль. Который запросто могли конфисковать на советской таможне, поскольку тот формально мог просрочить сроки пребывания на борту советского судна в качестве имущества плавсостава. А поскольку капитан не один загрузил свой авто на борт, вместе с ним ходили задумчивые еще несколько человек, включая старпома и боцмана.
Ругань с начальством порта и кабинетом бургомистра ни к чему не привела, а бодяга на уровне министерств могла растянуться на месяц, что грозило нашим автовладельцам по приезде в Союз перестать быть ими. Капитан, было, совсем опустил руки, но тут старпома осенило, да так, что тот с ходу заработал литр виски с закуской от благодарных автолюбителей. Порывшись в закромах, боцман извлек оттуда солдатские гимнастерки, кирзачи, дюжину пилоток. Недостающее, включая офицерское обмундирование, достали в городе у бывших земляков. И…
Очень раннее утро. Пустынные улицы немецкого городка, тишина, слышно только пение птиц. И вдруг тишину разрывает марширующий шаг и рев марша «Вставай проклятьем заклейменный...» С начала и по всей улице, по центральной площади, через весь город марширует колонна «советских солдат» во главе с «офицером», чеканя шаг, выбивая искры из мостовой, и во весь голос орущих гимн мирового пролетариата.
Что при этом испытали немцы, еще помнящие 45 год, наверно можно себе представить. Вызванный для объяснений капитан судна поведал бургомистру, что пока судно стоит в порту и делать им нечего, они будут каждое утро маршировать по городу и петь песни, поскольку военно-патриотическое воспитание моряков никто не отменял. «Мы еще и учения устроим, — сказал в конце капитан и, мрачно посмотрев на бургомистра, добавил, — Можно совместные...»
Стоит ли говорить, что в тот же день судно отправили восвояси, и оно вовремя прибыло в порт приписки.