Нет, Таня, зашла ты очень смело, без предисловий, назвав человека тазиком, пообещав показать его фото ниже таза и смотри исчез, так что давай продолжай. Удачи!

Амирыч, «тазик» — совсем не имелось ввиду, как нечто обидное. Очевидно, он здесь не объявил, что его реальное имя «Taz» — старинное супер-уважеаемое английское имя. «Тазиком» его русско-говорящие приятели всегда называли, очевидно поэтому он и называет себя в русской среде Тарзаном (Таз, я надеюсь, никаких особых секретов не разглашаю?). Так что никакого сарказма не подразумевалось. А фотка его смешная у меня действительно есть, но я, конечно пошутила, что выставлю, тем более, что у него моя такая тоже есть. А вообще Тазик — замечательный парень, мы с ним редко, к сожалению общаемся, работа моя и его заедает. А я уж постараюсь оправдать твое доверие, Амирыч.

Давай, давай, чего уж — выбалтывай уже все секреты тов. воен-прокурор…
А вас там что, конспирации совсем не учат?

Туше! отомстил… прости, больше не буду (если будешь себя скромно вести) тов. ТАРЗАН!!!

INFO Исполнилось 210 лет дипотношениям США и России
379 л материнского молока ежедневно потребляет детеныш синего кита
450 ударов в минуту совершает сердце хомячка

Игорь! Молоко синего кита — 40 % жирности и китенок прибавляет каждые сутки по нескольку десятков кг.

Итоги викторины — ЭТО САМЫЙ ДОХОДЧИВЫЙ СПОСОБ ПЕРЕДАЧИ МЫСЛИ НА РАССТОЯНИЕ.Первое место отдаю Виктору за пулю (черный юморок ) и за СМС.А вот второе место поделили Елена — ежели расстояние небольшое.то можно просто попилить — и Никарсентич — это стриптиз. Хочется даже на расстоянии. Общим собранием коллектива третье место присуждено мне (шутка ) — это скайп. Возможно.следующий вопрос несколько некорректен.но это из жизни — ПОЧЕМУ ИДИОТОК ОБЩЕСТВО ВОСПРИНИМАЕТ ЛЕГЧЕ.ЧЕМ ИДИОТОВ?

Поясню примером: Стоят 2 человека на тротуаре, сильный дождь, проезжает такси не тормозя прямо по луже и обливает одного грязью. Тот матерится, отряхивается, а второй говорит: Какой хам, вот у нас таксисты культурные, если случайно вас обрызгает, тут же остановится, посадит вас в машину и отвезет к себе домой. Там предложит вам принять ванну почистит ваше пальто и отвезет вас домой.
Первый: Вы щас шутите?! С вами такое было??
— Со мной нет, но с моей женой четыре раза!!!

Можно уточняющий вопрос? А общество — это кто?

А пример Виктора очень хороший. +

Георг! Как по мне — общество (иногда ) — это сборище идиотов и идиоток.

Мужское общество, Евгений… женское достаточно гостеприимно и идиотам (я князя Мышкина у Достоевского всегда обожала)

Ну вот в минуса загоняют
идиотка — Викисловарь

О КРАНЕ, И НЕ ТОЛЬКО

Потёк кран.
Одинокая женщина преклонных лет меня поймёт. Потёк кран! В субботу! Под вечер! А мужа нет… А дети в России…

Особи моего пола — непостижимые люди! Женщина может быть хоть семи пядей во лбу, но если потёк кран, она мечется в великом смятении по квартире субботним вечером, и её мучит одна убийственная мысль: — Что делать-то?! — Ну да, это я. Та самая, что семи пядей. А вот толку от этих пядей в такой ситуации — ни на грош…

Но я же не вечный двигатель! Любое движущееся тело от сопротивления воздуха начинает замедлять ход и останавливается. Воздух у меня в доме, по-видимому, особенно плотен, поэтому я довольно быстро скомандовала себе «стоп-стоп!» и обратилась к своей мудрости. Я всегда мечтала быть мудрой, поэтому выращивала её в себе, как цветок в горшке. Вроде каланхоэ. Которым не любуются, а вспоминают о нём только тогда, когда насморк нагрянет.

Мудрость укоризненно, как слабоумной, показала на телефон.
Я кинулась к нему, как к Николаю-угоднику, и стала звонить в ЖЭК. К моему радостному удивлению, мне ответил усталый женский голос. Который на мою подхалимски просительную речь тускло ответил:
— А мастер уже ушёл...-

— Что же мне делать?.. — горестно, скорее себе, сказала я, чуя подступающие слёзы. Но женщина тоже их почуяла, и предложила, потеплев:
— Могу дать вам телефон сантехника. Он не наш сотрудник, но люди его хвалят. Попробуйте? — Я записала телефон и стала звонить этому хвалёному мастеру. Трубку взяли, и я, торопливо заискивая, описывала собеседнику свою трагедию. Впрочем, какому собеседнику? Я говорила монолог, завершившийся моим адресом. В ответ услышала только:
— Ждите. Буду. — Надежда моя ожила!

О кране, и не только *

От нервного напряжения у меня, как обычно, проснулся нездоровый аппетит. Я сварила кофе и быстро нажарила мини-оладики. Люблю такие: маленькие, размером со спичечный коробок.
Знаете, что такое оладьи для хозяйки-одиночки? Это тесто, замешенное в чайной чашке. Пять минут — и ешь. Даже кофе ещё обжигает.

Не успела я поесть, как раздался звонок. Я побежала в коридор и открыла дверь…

На пороге стоял седой Спаситель классически сантехнического вида: небритый, в простецкой куртке, с сумкой через плечо… И с ядрёным запахом алкоголя. А за край его куртки держалась серьёзная девочка лет шести.
Я молчала в растерянности, и мужчина спросил:
— Можно? — - Можно, можно, — очнулась я, — заходите! — Они вошли в прихожую. Мужчина поставил сумку на пол, и наклонился развязать шнурки на ботинках. Вдруг он покачнулся и… упал на четвереньки! Девочка бросилась к нему, и с отчаянной мУкой в голосе вскрикнула негромко:
— Деда, деда!.. — Я ошеломлённо смотрела на них, абсолютно парализованная этой сценой…
Мужчина попытался встать, но совсем завалился на пол, а девочка судорожно припала к нему, обнимая тонкими ручками, и заплакала, очень тихо, не по-детски.

Трудно описать шквал моих эмоций, — подходящих слов я не находила…

— Что с ним? — задала я девочке самый тупой вопрос, на который оказалась способна.
Она неловко оторвалась от него, поднялась с колен, и в глубоком смущении ответила еле слышно:
— Он пьяный… — Потом умоляюще подняла на меня глаза и сказала:
— Он хороший!.. Он только полежит немного — и встанет!.. — Слёзы лились и лились из её глаз, она прислонилась к стене, и стирала их ладошкой…
Сердце моё, — как оно не разорвалось, не знаю, от вида этого горя! Я осторожно оторвала её от стенки и спросила:
— Это твой дедушка? — Она кивнула.
— А бабушка дома? — - Бабушка умерла… — - А папа с мамой где? — Она низко опустила голову и ничего не ответила. Я почувствовала, как она замкнулась: нельзя задевать эту тему.

— Ну ладно, — сказала я, — пусть деда полежит, а мы с тобой подождём на кухне, — что мы в прихожей стоять будем! — Взяла её за холодную ручку, — она не сопротивлялась, — и повела на кухню. Она робко огляделась, и я увидела, как она посмотрела на оладьи.
— Хочешь кушать? — спросила я.
Она отрицательно покачала головой. Но я засуетилась: поставила греться молоко, варить какао.
— Знаешь, я голодная, — сказала я, — а в одиночку есть мне так грустно! Видишь, я одна живу. Может, ты поешь со мной? Просто за компанию? — Она благодарно вскинула на меня светлые глаза, и слабо улыбнувшись, опять кивнула.
Я поставила перед ней кружку с какао, себе налила ещё кофе, и мы стали есть так дружно, что засмеялись обе.
— Какие хорошенькие! — заметила она, деликатно подхватывая маленькие оладики с тарелки.
— Мне тоже нравятся. Они такие — на один укус! — Она была голодна, — я видела, и ела аккуратно, но с аппетитом. Потом встрепенулась и спросила тревожно:
— А вы? — - Так ведь и я ем, — разве ты не заметила? — схитрила я. — Это уже твоя доля осталась! Доедай, а то они холодные станут невкусными. — О кране, и не только
Она доела всё с тарелки, и оглянулась, ища где помыть руки. Подошла к моему текущему крану, и сказала уверенно:
— Деда обязательно починит его вам! Потому, что он, — старательно выговорила она, — инженер-ас! — - Он инженер? — переспросила я, — А почему он чинит краны? — - Потому, что он стал пенсионером, и его выгнали с работы, — простодушно и печально сказала она. И мне стало так не по себе от понятной картины вдруг открывшейся семейной драмы…
— Раз уж мы с тобой посидели вместе за столом, то теперь нам придётся познакомиться! — заявила я ей. — Тебя как зовут? — - Тата, — ответила она, и на мой немой вопрос добавила: — Вообще-то меня назвали Татьяной, но когда я была маленькая, то не могла сказать «Таня». Получалось «Тата». Так деда рассказывал. Ему понравилось. Мне тоже! — Она посмотрела на меня, и я опять подивилась свету её доверчивого взгляда: это был маленький ангел. Раненый беспощадной бедой, но не утративший своего сияния…
— Ну, а меня можешь звать Марина Григорьевна! — - Ой, а деда — тоже Григорьевич! Олег Григорьевич! — радостно сообщила она.
— Вот и познакомились, — засмеялась я. — Слушай, а что же мы будем делать с нашим Олегом Григорьевичем? Он же лежит на полу? — Тата смутилась.
— Он одетый. Не замёрзнет… А когда проснётся — не знаю… — Что ж, когда нет мужчины, решение приходится делать женщине. Вытаскивать из огня. Пахать. Спасать детей…
— Сделаем вот что, деточка моя. У вас с дедой кто-нибудь есть дома? — - Есть. Рыбки. — - И больше никого? —
— Никого. — - Тогда мы с тобой сейчас пойдём спать… — - Нет, я ещё не хочу, — слабо засопротивлялась она.
— А я тебе сказку расскажу! — - Сказку? Какую? —
— Ну, выберем! — - А мне деда стихи читает на ночь! — - Какие — помнишь? — - Да! «Из вереска напиток Забыт давным-давно, А был он слаще мёда, Пьянее чем вино». А ещё — про Федота-стрельца! И про старика со старухой! Они молчали, и не хотели дверь закрыть, и воры съели у них всю еду!.. — Боже мой! Да что это за дед удивительный, что знает такие стихи?
— Он по книжке читает тебе? — - Нет, он наизусть рассказывает! — Мне хотелось выйти в коридор и посмотреть на сантехника, павшего в беспамятстве в моём коридоре… Но я опасалась тревожить ребёнка.

Мы с Татой отправились в спальню и устроились на моей кровати. Она, потихоньку осваиваясь, уютно умостилась мне «под крылушко», и я рассказывала ей про Аленький цветочек до тех пор, пока она не уснула…
Самой мне сон не шёл в голову. Я ещё, ещё и ещё раз обдумывала события этого вечера, и внутри меня творилось что-то, похожее на весеннее томление сердца…
А ещё у меня в доме, у дверей, валялся, как мешок с зерном, инженер-ас. Олег Григорьевич.
И текла вода из аварийного крана. Унося, по примете, мои деньги…
С ума сойти!!!..

*

Тата спала. Я уже часа два бессонно ждала хоть какой-нибудь развязки. Философия обычно доводила меня до постели и успокаивала. Но сейчас всё пошло как-то иначе, а умудрённость моя исчезла начисто.

*

Внезапно в квартире раздались отдалённые звонки чужого телефона. Его разбуженный хозяин коротко ответил что-то приглушенным голосом, и умолк.
Я встала и вышла в прихожую. Олег Григорьевич, увидев меня, вздрогнул и спросил упавшим голосом:
— Где Тата? — - Не бойтесь, — шёпотом ответила я, — она спит! — Он обессиленно прикрыл глаза, а потом вскинул их на меня и умоляюще проговорил:
— Простите… Простите ради бога… Это ужасно… Простите!.. — Теперь я видела, чьи глаза у ангела в моей постели… Светлые, и с такой же мУкой во взгляде…

— Я не мог Татку оставить… Мы одни… — продолжал говорить мужчина в крайнем смущении, и совершенно не мог решить, что теперь делать.
Мне было нестерпимо жалко его, и я решилась.
— Так, Олег Григорьевич. Вы раздевайтесь и ложитесь в гостиной, на диване. А утром почините мне кран. Греметь инструментами сейчас не дам, — ребёнка мне разбудите. Зовут меня Марина. Спокойной ночи! — Я вернулась к Тате. И вдруг моментально уснула рядом с ней…

*

Утром я проснулась от осторожного позвякивания на кухне. Тихо прокралась в ванную — принять божеский вид, и явилась на место своей аварии. Олег Григорьевич уже спокойно посмотрел на меня и доложил:
— Всё готово. Это я вас разбудил? Простите за вчерашнее — ещё раз… — - Да что вы всё заладили одно и то же! — весело ответила я, — Скажите уже что-нибудь новенькое. Желательно повеселее. — - Вряд ли смогу сейчас повеселее, — произнёс он с горечью. — Свиньёй перед вами выступил… — - Я забыла. Поверьте. А пока Тата спит, давайте мы с вами по кофейку? — - Давайте, — улыбнулся он глазами.
— А давайте ещё вот что. Давайте попробуем доверять друг другу. Попробуем перестать бояться? — Он испытующе посмотрел мне в глаза, и после минутного колебания согласился:
— Давайте. Попробуем. — … Мы пили кофе с тыквенными пирожками, говорили о том о сём, и я с нетерпением поджидала момента, когда смогу задать ему вопросы, которые вертелись у меня на языке.

О кране, и не только
Но тут в дверях появилась Тата, и с улыбкой уставилась на нас. Потом стремительно подошла к деду, ткнулась в его объятие, и сказала мне:
— Я же говорила!.. — - Что это ты говорила, девушка, а ну признавайся! — спросил он у неё.
— Всё! Всё говорила! — выпалила она радостно…

И всё это казалось мне какой-то нереальностью, сном!..

*

Пирожки улетели со стола в прошлое, и мои гости засобирались домой.
Перед дверью я спросила у Олега Григорьевича, сколько я должна за работу? — И тут он покраснел чуть не до слёз от негодования:
— Зачем вы так, Марина! Вы мне подарили больше, чем я вам. Татка вон — счастлива. Спасибо вам… А можно… — Он не договорил…
Ну, а я, как бессловесная овца, стояла неуклюжим столбом и не знала, что делать…

*

Закрыв двери за ними, я почувствовала… такое отчаяние!.. Сидя на своей кухне, я рыдала, оплакивая себя, и ещё непонятно что. И рыдала до тех пор, пока лицо окончательно не распухло от слёз.

*

Где-то послышался звонок. Это был не мой телефон. Я вышла в прихожую, — звонок раздавался оттуда. Он не прекращался, и нашёлся… в кармане моего плаща на вешалке! Ничего не понимая, я включила связь…
— Алло, это Марина? — раздался в трубке голос Олега Григорьевича.
— Кажется, да! — ответила я в нос.
— Что с вами? — встревожено спросил он.
Я молчала, боясь зарыдать опять…
— Я забыл у вас телефон, Марина, звоню от соседей! — И всё-таки я позорно разрыдалась…
Он замолчал, и сказал:
— Мы сейчас приедем!.. — *

Через полчаса они… мои нечаянные милые! опять стояли у меня на пороге, во все глаза рассматривая моё зарёванное лицо — и светились. Оба…

Я сунула этому пьянчуге его телефон и засмеялась, махнув рукой:
— Растеряха! — - Марина Григорьевна, а можно нам прийти к вам ещё? — спросила Тата.
— Валяйте! Кран-то поломается скоро, наверное! Как думаешь? — - Конечно, поломается! — засмеялась она.
Я протянула ей руки, и мы так обнялись!..
А Татка прошептала мне на ухо:
— Это я положила телефон в ваш карман… Я хочу к вам! Только деду не говорите!.. — Конечно не скажу! Ни за что!..