Мужик, который живет на юге пишет своему другу, который живет в Сибири:

— У нас похолодало, -3°.

— А у на потеплело, -30°.

Слушает мужик прогноз погоды. 

Передают «В Сибири минус 45 градусов».
Ну, не поверил, звонит своему другу в Сибирь:
— Слушай, у вас там говорят холодина жуткая?
— Да нет, минус 20 — минус 25.
— Да? А по телику сказали минус 45?
— А-а-а… Ну так это может на улице!

Это наверно у чукчи в чуме такая погода 

Скотину «разводить» перестали: продали, а на вырученные деньги купили студии в городе и «разводят» квартирантоа😂😁😂

Старая песня о главном Новая песня о главном: За последние 23 года сельское хозяйство России совершило невероятный скачок. От полной разрухи в 1999 году, когда Россия была вынуждена просить зерно в кредит у США, до одного из крупнейших экспортеров в мире. Экспорт российских продуктов вырос всего за несколько лет в десятки раз.

Российское сельское хозяйство добилось впечатляющих успехов за последние 23 года. По данным Минсельхоза, объем производства сельхозпродукции в России с 2000 года вырос на 87%, удвоились объемы производства зерна и мяса, на 60% вырос вылов рыбы.

«Это позволило обеспечить продовольственную самодостаточность России и, вдумайтесь в эту цифру, в 30 раз нарастить наш экспорт»,.

1973 год. Мытищинский машиностроительный завод кипел, как кастрюля с макаронами в обеденный перерыв. В его столовой, этом гастрономическом раю для рабочего класса трудились Галька и Сашка.

Галя, выпускница кулинарного училища, была не просто поварихой. Она была дивой кухонных плит. Её котлеты были идеальной формы, её борщ имел тот самый, «правильный» цвет, а взгляд её глаз мог остановить любого нахала, рискнувшего потребовать добавки без талона. Сашка в неё был влюблен по уши, но даже думать боялся подойти. Он лишь украдкой, сквозь пар от супового котла, любовался ею, мысленно сравнивая её с нимфой, только в колпаке и с половником.

Сам Сашка был парнем не промах. Отслужив в ГСВГ, он вернулся в Мытищи не с пустыми руками, а с чемоданом, набитым таким тряпьём, что любая местная модница могла бы позеленеть от зависти. Клешеные брюки, рубашка с кислотным цветком, куртка из какой-то умопомрачительной синтетики — Сашка был ходячим каталогом западной жизни, за что девчата его на заводе уважали.

Но против Галиного обаяния его заграничный шик был бессилен. Она его если и замечала, то лишь как «того франта из мясного цеха».

Жизнь, однако, любит острые сюжеты. В одну прекрасную пятницу судьба свела их в электричке Москва — Пушкино.

Галя, уставшая после смены, ехала домой в Пушкино и разглядывала свои руки, измученные чисткой овощей. В том же вагоне с работы, слегка поддатый, почивая на лаврах местного авторитета, ехал её дядя. Дядя Лёня для семьи и друзей был Лёнчиком, а для всех остальных — небольшой, но очень звучной миной замедленного действия.

Сашка, который жил в Мытищах, в тот вечер тоже ехал в Пушкино. Оттуда ходил автобус в Барково, к его тётке, где его ждали субботние танцы в местном клубе — главное событие недели для всей прогрессивной молодежи района.

Все в этом вагоне оказались по чистой случайности.

И вот, электричка тронулась. Лёнчик, отправился в тамбур покурить. Процесс курения редко обходится без разговоров, а разговор Лёнчика быстро перешел в спор, спор — в препирательство, а там, как водится, и до драки недалеко.

До Галиных ушей донеслись крики и звон разбитого стекла. Она встрепенулась… «Лёнчик!» — молнией пронеслось в её голове. Не долго думая, Галя вскочила с места и ринулась в тамбур.

В этот самый момент Сашка, дремавший под ритмичный стук колёс, увидел в проходе мелькающее Галино лицо. В его голове включился калькулятор вероятностей: «Шанс!»

Он рванул следом.

Что творилось в тамбуре, не описать. Это был вихрь из летящих локтей, криков «Ах ты, хамьё!» и матерных комплиментов, которые на Руси заменяют кодекс чести. Сашка, не разобравшись, кто прав, а кто виноват, кинулся в гущу событий с одной целью — прикрыть собой Галю. В результате он получил случайным локтем от Лёнчика, Галя отстаивала честь дяди, а милиция, вызванная бдительными пассажирами, всех троих, не особо разбираясь, препроводила в пушкинское отделение.

Хорошо еще, что на работу в субботу не нужно. Всю ночь троица провела в отделении, которое и послужило и местом для предварительных бесед. К утру страсти поутихли. Выпустили их одновременно. Естественно оформили штраф.

И вот по улице города Пушкино шла живописная троица. У каждого под глазом красовался фингал, как фирменный знак прошедшей ночи. У Лёнчика — боевой, заслуженный. У Сашки — благородный, полученный в бою за даму. У Гали — случайный, но от этого не менее эффектный.

На первом перекрестке Лёнчик, хмуро покряхтывая, отделился и пошел по своим делам, бормоча что-то о том, ночь в отделении не входила в его планы… Да ещё и карманы опустели, в общем весёлые выходные пройдут мимо него теперь.

Галя и Сашка остались вдвоём. Неловкое молчание затягивалось.

Галя впервые внимательно посмотрела на Сашку. На его помятый шик и на синяк под глазом. Потом она увидела своё отражение в витрине магазина, где под её глазом тоже расцветал лиловый цветок, и неожиданно рассмеялась. Сашка тоже рассмеялся.

А в небесной канцелярии тоже хохотали и что-то записывали. Там знали, что иногда самая крепкая любовь начинается не с букета цветов, а с пары синяков, полученных в пьяной драке в тамбуре электропоезда.

СКОРЕЙ БЫ ПЯТНИЦА!

Восемнадцать… Апрель в цвету,

Время тянется сладким сном.
И, казалось, словлю мечту,
Остальное решу потом…
༺༻༺༻༺༻༺༻
А потом побежала жизнь,
Как кипящее молоко.
Вывих, травма, порез, ушиб,
Сожаление, в горле ком…
༺༻༺༻༺༻༺༻
И Ноябрь за углом стоит.
Серебро в волосах – не снег.
Сколько времени жизнь сулит?
«Икс» мгновений, и дней, и лет…

Ирина Самарина-Лабиринт