Им нельзя верить. Их самый точный прогноз — " На все воля божья".

ДЛЯ ОСОБО ОДАРЕННЫХ. В ЭТОМ ГОДУ С РОССИЕЙ ПРАЗДНУЮТ:  ВЕНГРИЯ И СЛОВАКИЯ. 

"Венгрия вступила во Вторую мировую войну на стороне сил «оси» в 1941 году, присоединившись ко вторжению «оси» в Югославию, до этого в 1940 году подписав Тройственный пакт; в 1941 году Венгрия приняла участие в войне с СССР. 1944 год окончил хортистский период: осенью 1944 года Третий Рейх установил на оккупированной территории Венгрии марионеточное государство, которое до своей ликвидации продолжало войну на стороне Третьего Рейха."

«Словакия участвовала во Второй Мировой войне на стороне Германии на советско-германском фронте с 1941 года, вплоть до ликвидации нацистами юридического статуса марионеточного Словацкого государства.1 сентября 1939 года Словакия оказалась единственным государством, которое в союзе с Германией напало на Польшу. Для участия в Польской кампании Словакия выставила сухопутные части численностью в 51 306 человек, 19 танков, 30 самолётов, сведённые в полевую армию «Бернолак» (три пехотные дивизии, подвижная группа «Калинчак», два артиллерийских полка, бронепоезд, несколько батальонов связи, транспорта и т. д.). Армия была передана под руководство командующего 14-й немецкой армией генерала В. Листа и принимала ограниченное участие в боях против польской армии «Карпаты» (в боевых действиях участвовали части численностью в 35 000 человек, продвижение их составило вглубь польской территории от 50 до 90 километров, был занят город Закопане и прилегающие территории».

А ТАКЖЕ СЕРБИЯ. «Во время Второй мировой войны несколько провинций Королевства Югославия, соответствующих современному государству Сербия, были оккупированы странами Оси с 1941 по 1944 год. Большая часть территории была оккупирована Вермахтом и была организована как отдельная территория под контролем Немецкой военной администрации в Сербии».

И, НАКОНЕЦ, СТРАНЫ АЗИИ И АФРИКИ, КОТОРЫЕ В ВОВ НЕ УЧАСТВОВАЛИ. РЕАЛЬНО, 9 МАЯ ПРАЗДНУЮТ ПОБЕДИТЕЛИ...

Что ж теперь? А на  нужны сейчас сторонники позарез. Хоть и понятно, газ им нужен. Но не побоялись приехали.

А не смешно, что проигравшие немцы — жили намного лучше чем победители. 

товар-лицом

… закуси огурцом

… В кустах у поляны он замер и долго стоял, не шевелясь, глазами обшаривая сруб, возле которого уже не было убитого им немца, покосившийся скит, темные кусты по углам. Ничего не было там особенного, ничего не замечалось, но старшина продолжал терпеливо ждать. И когда от угла избы чуть проплыло смутное пятно, он не удивился. Он уже знал, что именно там стоит часовой. Он шел к нему долго, бесконечно долго. Медленно, как во сне, поднимал ногу, невесомо опускал ее на землю и не переступал – переливал тяжесть по капле, чтоб не хрустнула ни одна веточка. В этом странном птичьем танце он обошел поляну и оказался за спиной неподвижного часового. И еще медленнее, еще плавнее двинулся к этой широкой темной спине. Не пошел – поплыл. И в шаге остановился. Он долго сдерживал дыхание и теперь ждал, когда успокоится сердце.Он давно уже сунул в кобуру наган, держал в правой руке нож и сейчас, чувствуя тяжелый запах чужого тела, медленно, по миллиметру заносил финку для одного-единственного, решающего удара. И еще копил силы. Их было мало. Очень мало, а левая рука уже ничем не могла помочь. Он все вложил в этот удар, все, до последней капли. Немец почти не вскрикнул, только странно, тягуче вздохнул и сунулсяна колени. Старшина рванул скособоченную дверь, прыжком влетел в избу.– Хенде хох!.. А они спали. Отсыпались перед последним броском к железке. Только один не спал: в угол метнулся, к оружию, но Васков уловил этот его скок и почти в упор всадил в немца пулю. Грохот ударил в низкий потолок, фрица швырнуло в стену, а старшина забыл вдруг все немецкие слова и только хрипло кричал:– Лягайт!.. Лягайт!.. Лягайт!.. И ругался чёрными словами. Самыми черными, какие знал. Нет, не крика они испугались, не гранаты, которой размахивал старшина. Просто подумать не могли, в мыслях представить даже, что один он, на много верст один-одинешенек. Не вмещалось это понятие в фашистские их мозги, и потому на пол легли: мордами вниз, как велел. Все четверо легли: пятый, прыткий самый, уж на том свете числился. И повязали друг друга ремнями, аккуратно повязали, а последнего Федот Евграфыч лично связал. И заплакал.Слезы текли по грязному, небритому лицу, он трясся в ознобе, и смеялся сквозь эти слезы, и кричал: – Что, взяли?.. Взяли, да?.. Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро! А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете!.. Лично каждого убью, лично, даже если начальство помилует! А там пусть судят меня! Пусть судят!.. А рука ныла, так ныла, что горело все в нем и мысли путались. И потому он особо боялся сознание потерять и цеплялся за него, из последних силенок цеплялся… …Тот, последний путь он уже никогда не мог вспомнить. Колыхались впереди немецкие спины, болтались из стороны в сторону, потому что шатало Васкова, будто в доску пьяного. И ничего он не видел, кроме этих четырех спин, и об одном только думал: успеть спуск автомата нажать, прежде чем сознание потеряет. А оно на последней паутинке висело, и боль такая во всем теле горела, что рычал он от боли той. Рычал и плакал: обессилел, видно, вконец…Но лишь тогда он сознанию своему оборваться разрешил, когда окликнули их и когда понял он, что навстречу идут свои. Русские…

Борис Васильев, «А зори здесь тихие»

слева — один раз снялась в кино и всю жизнь в ГД