До завтра.

«Тяготы медицины.» А. Райн (часть четвёртая)

– Вы тут главный? – спросила Набекрень у человека в халате, который спал в кресле главврача. На столе перед ним стояла пустая рюмка.

Мужчина протёр глаза, расправил плечи, прочистил горло, а затем встал в полный рост и ответил:

– Нет, я проктолог. Он там. – И показал на чулан.

Ольга Прокофьевна открыла дверь, и перед ней предстал заместитель начальника, которого моль поедала вместе с халатом.

– Вы – Анатолий Геннадьевич, исполняющий обязанности главврача? – спросила Набекрень.

– Кто? – удивленно переспросил мужчина.

– Толик – это вы?

– Ах, да-да, это я. Чем-то могу помочь?

Судя по зашуганному виду мужчины, помощь требовалась ему.

– Вы – руководитель и должны навести порядок в больнице. Призвать врачей к дисциплине, – заявила Набекрень, обливаясь по́том и чувствуя, как всё её тело ломит.

– П-п-п-призвать? – плевался Толик.

– Именно! Вы должны показать, что вы здесь главный! Вам доверили управление! Начните с проктолога – вон он, курит сигару вашего начальника.

Толик осторожно выглянул из укрытия и, столкнувшись взглядом с проктологом, быстро спрятался.

– Не хочу, – испугано ответил зам.

– Почему? Разве вы не видите, что он позволяет себе лишнее? – недоумевала Набекрень.

– Вижу. Но он же проктолог, – прошептал Толик и поднял указательный палец вверх – для придания значимости словам. – С такими людьми нельзя ссориться. Сегодня я его, а завтра – он…

Ольга Прокофьевна, понимая, что нужно подать пример, вышла из чулана и, подойдя к нагло курящему врачу, максимально спокойно произнесла:

– Пошёл вон отсюда.

Проктолог надменно выпустил в лицо Набекрень облако ароматного дыма.

Уже через секунду шокированный Толик наблюдал за тем, как врач уползает из кабинета, выпуская дым из своей профессиональной зоны.

– Видите, нельзя их бояться! – повернулась Набекрень к заму, который решил бороться со стрессом по привычке – сбежав в обморок.

Вылив на него ведро воды и два ведра нашатыря, Прокофьевна так и не смогла добудиться начальника: Толик впал в спячку и был убран назад в чулан – до весны.

* * *

Арнольд Иванович лежал в своей личной палате и потягивал кислородный коктейль, когда вдруг почувствовал странный запах.

Он нажал на кнопку на пульте, и меньше чем через десять секунд, появилась медсестра.

– Вы чувствуете это? – морщил нос мужчина и смотрел по сторонам, словно всё вокруг было пропитано чем-то неприятным.

– Н-н-нет, – удивилась девушка. – А чем пахнет?

– Как будто… Как будто… – мужчина пытался вспомнить, – как будто комиссия должна вот-вот нагрянуть или прокуратура.

Сразу после этих слов распахнулась дверь, и на пороге появилась Ольга Прокофьевна. Зелёная, как рождественская ель, вся увешанная охранниками и полицейскими, она шагнула в палату.

– Вам сюда нельзя! – завизжали в голос медсестра и Арнольд Иванович.

– Вы должны вернуться в свою больницу, – устало произнесла Набекрень. – Там нужен начальник.

– Вы что, не видите? Я болею! И вы, как я погляжу, тоже!

– Ваш заместитель не справляется.

– Пока меня не выпишут, я отсюда ни ногой, – прорычал главврач.

Ольга Прокофьевна понимающе кивнула, затем закрыла дверь и подпёрла её медицинским сейфом. После этого она сняла все ручки с окон и, стряхнув с себя стражей порядка, достала откуда-то ведро.

– Что вы задумали?! – испуганно спросил Арнольд Иванович.

– Будем вас выписывать, – холодно ответила Ольга Прокофьевна.

– Выпустите нас немедленно!

– Не могу, – замотала головой Набекрень.

Она извлекла из своих карманов огромное количество коричневых пузырьков и начала выливать их содержимое в ведро.

Люди пытались вырваться: боролись с неподъемным сейфом, хотели разбить окна, но ничего не получалось.

Закончив наполнять ведро, Ольга Прокофьевна взяла в руки широкую малярную кисть и нанесла на всю палату и её обитателей такую йодовую сетку, что её полезные свойства были видны из космоса. Когда йод впитался, улетучилась не только ветрянка. Все, кто находились в эпицентре лечения, были полностью очищены от физических и психологических недугов: у них пришёл в норму водно-солевой баланс, прошла бессонница, исчез кариес. Вдобавок у охранников выпрямились сломанные в юности носы, а у лысых полицейских отросли волосы. Кроме того, восстановился облетевший фасад здания, а вместе с ним – и весь асфальт в радиусе километра.

Спорить было бесполезно – Арнольд Иванович был выписан и прямо в пижаме доставлен в больницу верхом на плечах Ольги Прокофьевны. Общими усилиями начальника и санитарки порядок в больнице был восстановлен в течение десяти минут. Всех прогульщиков и лентяев наказали, но, по просьбе Набекрень, не очень сурово.

Толика достали из чулана, разбудили и отправили в отпуск – подлечить нервы. Заместитель главврача ещё несколько лет боролся со своей боязнью сигар и вообще остро реагировал на курение. Зато поборол свой страх перед проктологами.

Топор войны был зарыт на неопределённый срок. В отношениях между начальством и обслуживающим персоналом началась оттепель.