Язык у моей подружки Тайки Радугиной подвешен что надо. Она эффектная, занозистая и продувная. Но иногда такой паинькой прикинется – сразу хочется взять на ручки и пожалеть. Это она умеет.

Помню, ехали мы в автобусный тур. Туристов набился полный салон. Водителем был серьёзный дядька Михалыч. Предстоял долгий ночной переезд, а сменщика у Михалыча не было. Он оглянулся на нашу шумную группу и сказал:

— Ехать далеко, как бы мне за рулём не уснуть грешным делом. Девушки, кто составит компанию? Посидите рядом, поболтайте со мной? С меня потом причитается.

Народ скроил кислые мины: водителя жалко, но и желающих бодрствовать с ним на пару не находилось. Все мечтали вырубиться в креслах и проснуться уже в пункте назначения.

На помощь пришла Радугина: согласилась развлечь Михалыча, пока остальные дрыхнут. Перебралась вперёд, юбку подоткнула, глазки потупила – скромница да и только.

— Не знаю, о чём говорить, девушка я робкая, но давайте попробую.

Пассажиры стали укладываться, Михалыч гонит по трассе, автобус пожирает километры. Тайка начинает:

— О чём поболтаем, командир? Может, рассказать о своей первой любви? Было мне когда-то, очень давно, девятнадцать лет…

— Это тема! – одобряет Михалыч. – Мне когда-то тоже было… в позапрошлом веке. Валяй, кудрявая!

— В те незапамятные времена случилась со мной первая любовь, – завела Радугина. – Ну… или вторая-третья по счёту, точно не скажу. В общем, где-то в первой десятке. Имя кавалера раскрывать не буду. Отвлечённо назовём его Куся…

Михалыч крутил баранку и кивал. Тайка нежно повествовала, как однажды они с Кусей встретились и накрыла их невероятная страсть – прямо посреди вечернего проспекта!

— Мы с Кусей поняли, что шли друг к другу всю жизнь! – вещала она, поблёскивая глазами. – Вот прямо сразу после обеда встали и пошли навстречу судьбе! И воссоединились на перепутье трёх дорог, когда на небе зажигались ранние звёзды, а в окрестных кабаках начали трещать первые морды…

— Складно шпаришь! – одобрил Михалыч. – И как оно? Дали жару? Сошлись на амурной почве?

— Всё бы ладно, да голову приклонить негде было! – пожаловалась Тайка. – У меня нельзя, у Куси нельзя. У друзей все хаты заняты, на комнату денег нет…

— Жизненно! – согласился Михалыч. – Бывали у меня по молодости такие же ерши! Гормоны из ушей прут, баба на всё готова, а на ночлег притулиться некуда. Хоть поперёк дороги её раскладывай!

— Искали мы укромное местечко, да впустую, – говорит Тайка. – От безнадёги уже в акации на лавки сунулись – а там тоже мест нет, всё занято! Какая-то любовная эпидемия! И Куся говорит: «Ладно, милая, давай как-нибудь в другой раз?»

Сон с Михалыча как рукой сняло. Он взревел так, что едва руль не упустил.

— Чего? Какой ещё «другой раз»? Падла твой Куся. Меня бы на его место, да я бы!.. Где ты выкопала такого шмундалёта?

Радугина засмеялась таинственным русалочьим смехом.

— Шучу, Михалыч! Конечно, умный Куся нашёл выход. Он повёл меня в знакомую высотку, где не запирался люк на крыше…

— О, другой коленкор! – успокоился Михалыч. – Крыша тоже сойдёт, была бы девка горячая да ночка потемнее. Звёзды опять же, облака, романтика… Помню, как-то я на чердаке автобазы… впрочем, это неинтересно. Чеши дальше, Таюшка.

Когда Радугина в ударе, по части красноречия она заткнёт за пояс любого поэта. Тайка с придыханием поведала, как смотрело на них с Кусей полуночное небо, какими маленькими букашками они казались себе на высоченной крыше, а над ними лишь древняя Вселенная и больше ничего!

— …постанывая от страсти, мы стали раздеваться на крыше… — сладким полушёпотом говорила Тайка. – На мне был модный узорчатый топик с тугими крючками на спине. Ломая ногти, я отдирала их один за другим! Юбка, лёгкая как одуванчик, скользила и падала с моих бёдер, обнажая матовую белизну кожи… тёплый ветер развевал мои непослушные локоны… о, у меня тогда были королевские локоны!

Слушая Радугину, Михалыч рычал и покряхтывал – до сна ли тут? Тайка и сейчас женщина-картинка, а представь её девятнадцатилетней студенткой – весь автобус слюнками зальёшь.

— Я снимала с себя всё до последнего клочка ткани, спеша сгореть в пламени любви! – нараспев говорила Тайка. – Вот уже мелькнул в полутьме узенький серп моего нижнего белья… нас окутал пряный запах наших собственных тел, нетерпения, истомы… И тогда Куся сказал…


— Да! Да! – пробормотал Михалыч, жмурясь. – Что он там сказал?...

— Он сказал: «Круто смотришься, Тайка! Разденься ещё раз?»

От возмущения наш бедный водитель снова чуть не потерял управление. Но, к счастью, он был профессионалом и удержал автобус на дороге.

— Перед ним голая баба стоит, а он «разденься ещё раз»? – завопил он. – Да что за шмундалёт малахольный? Я б ему такую панихиду отслужил, что у зубного пломб не хватит! Но рассказывать ты мастерица, факт. В красках! Тебе бы в «сексе по телефону» работать.

Автобус мчался по трассе. Мелькали редкие огни. Тайка чарующим голосом перешла к следующей части любовной прелюдии с Кусей. Она вдохновенно повествовала, как тесно переплелись их жаркие тела, сердца стучали набатом, в ушах свистел шторм, а каждое прикосновение рождало бурю чувств, и они замерли на крыше, будто две капли, слившихся в одну на дне чаши мироздания…

— И?.. и… и… — подбадривал Михалыч. – Загибай, Таюшка, не останавливайся! Эх, где мои девятнадцать лет!

— …и тут Куся сказал: «Не попал!», — закончила Тайка.

Радугина хихикала, Михалыч снова выл и колошматил кулаком по рулю. Надо ли говорить, что к их диалогу прислушивался весь автобус, в котором никто глаз не сомкнул? В общем, поездка выдалась бессонной, но увлекательной. Позже коварная Тайка сказала мне:

— Так им всем и надо! За счёт меня выспаться хотели? Фиг угадали. Если не сплю я – значит, не спит никто…

Автор: Дмитрий Спиридонов