До завтра.

ОДНАЖДЫ. Рассказал Корней Иванович Чуковский. Зашёл он как-то на дачу к своему переделкинскому соседу — Леониду Максимовичу Леонову. Тот молча, ни слова не говоря, повёл его в самый дальний конец участка. А участки там у них, на их переделкинских дачах, громадные: чуть ли не по два гектара, так что идти пришлось довольно долго. Наконец пришли. Леонов — так же молча — указал Корнею Ивановичу на какое-то полусгнившее бревно. Сели. Корней Иванович огляделся и увидел, что они сидят у небольшого прудика, почти сплошь заросшего ряской. Он хотел спросить у Леонова, зачем тот его сюда привёл, но Леонид Максимович — всё так же молча — приложил палец к губам. И тихонько, вполголоса, позвал:--— Иван Тихоныч! На середину пруда вылезла и утвердилась на какой-то коряге огромная лягушка. — Ну как дела, Иван Тихоныч? Как она, жизнь-то? — спросил Леонов. Лягушка забормотала что-то в ответ на своём лягушачьем языке. Задав ещё несколько вопросов и получив на них соответствующие ответы, Леонов сказал:-- — Ну ладно! Бог с тобой, Иван Тихоныч. Ступай! И лягушка послушно бултыхнулась обратно в воду. — Леонид Максимыч! — вскричал экспансивный Чуковский. — Да ведь это же чудо! Что же вы молчали?! Это должны видеть все. Особенно дети! Я сейчас созову сюда детей со всей деревни! Вы представляете себе, как они будут счастливы, увидав такое! Леонов поднял на него глаза и жалостно вздохнул:-- — Последнюю радость отымаете, Корней Иваныч!