ПО ЖИЗНИ МЫ  ЧАСТО ГОВОРИМ ТАК: «ЧАСЫ -  ИДУТ, ДНИ -  БЕГУТ, ГОДА -  ЛЕТЯТ....» И ТЫ НЕ ЗАМЕТИШЬ, КАК ВАГОН ТВОЕГО ВРЕМЕНИ ОТОШЁЛ ОТ ПЛАТФОРМЫ И ПОЕЗД ТВОЙ УЖЕ УШЁЛ...!!  ПРАВДА, МОЖНО БЕЖАТЬ ВПЕРЕДИ ПОЕЗДА ПО ШПАЛАМ, НО НЕДОЛГО...!!!  ВЛАДИМИР.

Золотые слова

       Работа, работа, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого… тут и пятнице конец🤣

«Тришкина любовь». Т.Нурмухаметов

Трифон влюбился! Трехлетний кот, всю жизнь проживший на улице, в отчаянной борьбе за существование, даже предположить не мог, что он способен на такие чувства! И тем не менее – влюбился!

Не в какую-то кошечку из подвального окружения, и, тем более, не в домашнюю разнеженную кисоньку, нет. Он влюбился в Клавдию Ивановну, бабушку с первого этажа...

Когда в очередной раз она кормила подвальный хвостатый прайд, она машинально провела по его спинке ладонью, что-то приговаривая ласковым голосом. Другим хвостатым тоже досталась порция ласки, но Трифона будто током ударило! Никогда и никто доселе не проявлял к нему внимания настолько, чтобы погладить! Отныне сердце Трифона принадлежало только ей!

Ему нравилось в ней все: негромкий ворчливый голос, прядь седых волос, выбивающаяся из-под цветного платка. Нравилось смотреть на ее неторопливую, шаркающую походку и на сухие морщинистые руки, теплые и добрые.

Он больше не напрашивался на ласку. Не признаваясь в чувствах даже себе, он, как истинно влюбленный, не подходил к ней, а таял от умиления, наблюдая за своей дамой сердца из-за угла дома. При этом глаза его непроизвольно щурились, а грудь разрывало нежное мурчанье.

Вечером, когда в окнах дома загорались огни электрических ламп, он осторожно запрыгивал на подоконник и украдкой смотрел в окно. Клавдия готовила в кружке отвар из лечебных трав – запах их доносился до носика Трифона и напоминал о лесных полянах с ароматной порослью.

Ему приходилось бывать там, в прошлый год он прожил в лесу все лето, жируя на мелкой лесной дичи, и только с приходом холодов вернулся в родной подвал. В это лето он остался дома, в подвале, а виной всему Клавдия Ивановна, верней — ее появление здесь.

Потом она переходила в другую комнату и, уютно устроившись в кресле, отхлебывала горячий отвар из фарфоровой кружки, поглядывая на экран телевизора. Иногда посмеиваясь, иногда недовольно хмурясь, она смотрела передачи, а Трифон, не отрываясь, смотрел на нее, и ему было просто хорошо оттого, что хорошо ей.

Утром Клавдия открывала настежь форточки, впуская в квартиру свежий утренний воздух.

Трифон выбирал момент, когда она выходила в другую комнату, бесшумно проникал в ее жилище и оставлял на подоконнике пойманную ночью мышку, самую упитанную. И так же бесшумно ретировался, радуясь, что любимый человек не остался без ежедневного презента.

Если первые его подарки вызывали у нее восторг и радость (а он был в этом уверен – он видел, как она хваталась за сердце и издавала крик, наверное, от восхищения), то впоследствии она привычно заметала очередную мышь на совок и уносила.

Потом он понял, что она догадалась, откуда к ней попадает угощенье — она выглядывала в окно, стараясь разглядеть своего благодетеля, но Трифон скромно прятался в кустах. Ему не нужна ее благодарность. Ему достаточно осознавать, что она чувствует его любовь и заботу...

Клавдия Ивановна поселилась в городской квартире прошлой осенью. Прежде о переезде она не думала. Пока были силы и здоровье, жила привычной жизнью в заботах о хозяйстве, о доме, в котором вырастили с мужем троих ребят.

Но годы берут свое. Груз прожитых лет и одиночество все более и более тяготили. Справным ее хозяйство назвать можно было уже с натяжкой. Готовиться к зиме и переживать ее становилось трудно, хоть взрослые дети и не оставляли без помощи.

В конце концов, она согласилась на уговоры детей, но с условием – «Пока могу, буду жить отдельно»! Продав дом и хозяйство, переселилась в город, где сыновья с радостью помогли ей приобрести однокомнатную квартиру.

Зиму в квартире прожила вполне сносно – в тепле и уюте. Дети и внуки навещали почти ежедневно, что было непривычно и радостно. Скучала первое время по родному селу, по ежедневным привычным заботам...

Попросила сына привезти ей деревянную лопату и зимой, в охотку, помогала местному дворнику Ахмету разгребать дорожки от снега. Ахмет, жалея бездомных кошечек, подкармливал их в подвале, некоторые жили в дворницкой.

И она пристрастилась к этой заботе – живые ведь твари. Летом еще куда ни шло, а зимой – надо помочь. Жильцы дома к хвостатым относились благосклонно, почти все дворовые кошки были стерилизованы, Трифона тоже не обошла эта участь. Многие сменили подвал на уютные квартиры, но не все. Трифону с его вздорным характером и неказистым видом эта участь точно не угрожала.

Клавдия Ивановна кошек любила, в селе у нее была любимица Муська, которая прожила с ней шестнадцать последних лет. Но, ослабнув от болезни или от старости, она покинула дом и больше не вернулась.

Тяжело перенесла Клавдия утрату и решила – больше не заводить кошек, тяжело их терять, да и возраст уже тот. Рано или поздно, придется оставить ее одну, без догляда и тепла.

Одно дело – кормить их на улице, другое – считать членом своей семьи, роднулечкой. Как подумаешь – что с ними будет, когда самой не станет – лишняя боль сердцу.

Как-то в разгар мая Клавдия Ивановна обнаружила на подоконнике кухни мышь! Вскрикнув от испуга и неожиданности, она разглядела, что мышь уже дохлая.

«Неужто умирать сюда пришла?» — думала она, брезгливо избавляясь от нее. На следующий день – та же история! И вот уже почти две недели, как она находит неприятный сюрприз в одном и том же месте.

«Шутит кто-то нехорошо!» — думалось ей, и она решила выловить злоумышленника с поличным. Спрятавшись за приоткрытой кухонной дверью, она минут пятнадцать стояла, стараясь не выдать себя, и увидела, как худой дворовый кот, ловко запрыгнув в открытую форточку, оставил трофей и так же бесшумно удалился.

«Вот так номер!» — изумилась Клавдия. Кота этого она видела не раз, но близко он давно не подходил, даже когда его собратья с удовольствием угощались из ее рук. «За что же он, вражина, невзлюбил меня, что такое вытворяет?»

Она поделилась своим открытием с Ахметом, думая услышать слова сочувствия, но тот весело рассмеялся:

— Любит он тебя, Клавдия, или сильно уважает! Самое дорогое тебе несет – больше ведь у него ничего нет! Не думай про него плохо.

— Да как же – любит? Он даже не подходит ко мне! – всплеснула руками Клавдия Ивановна.

— Значит, сильно любит! Стесняется огорчить тебя своим видом, но заботится тайно. Настоящий мужчина! – улыбался дворник. – Гордись, Клавдия, не каждой такое дано.

— Ну надо же! – не удержалась от улыбки и она. – Дождалась настоящей любви на старости лет.

Вечером у Клавдии Ивановны разболелись ноги. Когда-то сильно помороженные, они ныли к непогоде, но в этот раз суставы выворачивало не на шутку. Сын, по совету жены-медработника, привез ей мазь, рассказал, как пользоваться и настоятельно просил поменьше ходить и держать ноги в тепле. На следующий день обещал приехать с женой, если лучше не станет.

Трифон всю ночь просидел за окном, глядя на предмет своего обожания и сопереживая ей. Он явно чувствовал ее боль и был готов избавить ее от мучений, но форточки были закрыты.

Ночью заморосил дождь, о котором загодя предупредили Клавдию ее больные ноги. Она с трудом поднялась, открыла форточку, чтобы впустить в комнату свежесть и, обернув ноги теплой шерстяной шалью, забылась сном.

Проснулась, когда уже рассвело, боль ушла, но чувствовалась некоторая тяжесть. Она попробовала пошевелить ступнями и с удивлением увидела, как с ее ног поднялся кот и присел рядом, с тревогой поглядывая на нее.

Тот самый, что одаривал ее добычей. «Ведь это он меня от боли избавил. Никогда так быстро не проходило» – догадалась она.

— Ну, здравствуй, мой хороший.

Она осторожно взяла его на руки и прижала к груди. Трифон боялся пошевелиться, не веря своему счастью!

Вечером, отмытый и ухоженный, он сидел рядом с Клавдией, смотрел, как она вкусно прихлебывает травяной чай, и мурлыкал. Мытье ему далось с трудом, но он все вытерпел не пикнув. Он готов был позволить Клавдии даже остричь себя наголо, если ей это будет надо, не то, что помывку. Из ее рук он готов принять все!

— Шубка у тебя белая, вот только вся в черных заплатах, как Тришкин кафтан, – смеялась Клавдия. – Тришкой буду тебя звать.

И он радовался, что с именем она угадала. Так его когда-то нарекла мама и больше никто не называл.

— Зарекалась я не заводить больше кошек, но видно судьба распорядилась так, что быть нам вместе, Трифон. Дай Господь пожить еще, чтобы не оставлять тебя одного, – шептала она.

— Напрасно ты беспокоишься, хозяйка, – мурлыкал Трифон. – Я без тебя не останусь, и жить без тебя не буду. Но до этого еще далеко. А пока буду заботиться о тебе и твоем здоровье. Вот что, например, ты кушаешь? Отвар из травок – это хорошо, сам такими лечился. Но каши твои мне определенно не по душе. С завтрашнего утра буду носить тебе полезных, экологически чистых мышей. А хочешь — научу на них охотиться? Ты сможешь, ты, вроде сообразительная...

И млел под теплой, морщинистой рукой Клавдии Ивановны, чувствуя биение доброго сердца хозяйки, готовый отдать свое здоровье и свою жизнь, если потребуется, для спасения любимого человека.

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

Ммммммм… какая милота......, сердечность… Человечность…

Трогательно очень. Братки меньшие дорогого стоят...

Из песни слов не выкинешь

Купи себе паяльник, что б запаять себе хлебальник!