Никто не пьёт больше, чем врачи и менты, только менты покупают дешёвую водку, а врачам приносят хороший коньяк)

Послушай мам, прими на веру
Признаюсь – я люблю Валеру!
Крутой чувак, не врёт, не пьёт
Вот правда замуж не зовёт)

да больно много конкуренток 

на валерины моменты 

ты подруг его глядела список вооо

а там полдела

(СЕРЬГА)

Каждый задаёт вопрос себе

Валера, ты где?
Валера, ты где?
Валера, ты где?
Валера, ты где?

Москва, Воронеж, Нижний,
Саратов, Тверь, Торжок,
Урал, Сибирь и Ближний, Дальний Восток,
Казань, Самара, Питер,
Сочи, Псков, Ростов,
Стрижей я в небе видел,
Полный восторг.
Когда я размечтался, мол,
Мы – дети БГ
Валера потерялся,
Все вместе:
Валера, ты где?

Валера, Валера ты где?
Где ты, Валера, где?
С кем ты, Валера, с кем?

ДА НЕ ИЩИТЕ ВОТ ОН, ЗДЕСЬ! У «ВОКРУГ СМЕХА»! ХОШЬ ПРОВЕРЬ!!!

Готов приехать, как жизнь налажу… ))) 

Я родилась на станции Малиновое Озеро, что в Алтайском крае. Работала сновальщицей на суконной фабрике, директором Дома культуры. Выпускница московского Театрального училища имени Щукина, с 1989 года актриса БДТ в Санкт-Петербурге. В детстве мы росли как трава в поле! Гуляли на ветру, на солнце и в любви. Всё лето бегали босиком. Семья наша была рабоче-крестьянская, родители нас любили абсолютной любовью. При этом труд мы знали с малочки. Всё, чему научилась в детстве, я и сейчас умею и помню. Руки не забывают. Если вдуматься, я росла в послевоенную пору. Родилась через шесть лет после окончания войны. Время было трудное: голодное, босоногое. Но если на детство смотреть как на полстакана воды, то у меня он был наполовину полным, а не пустым. Полным! Родители были молодые, нас четверо детей, дружно жили, бабушка с дедушкой рядом. В доме всегда пахло пирогами. Я просыпалась, а солнце уже светило. Зажмурившись от счастья, вылезала в окно и, раздвинув вьюны, бежала самая довольная. Знаете, глаза прикрою, а эта картинка стоит у меня перед глазами, не проходит. Время её пощадило, не стерло. Я была мечтательницей и фантазеркой и не любила ватаги. Могла на облака часами смотреть и фантазировать…Мечтала ли я стать артисткой? Да что вы. Нет, конечно. К нам вагон-клуб приходил один раз в месяц, и то нас, детей, туда добром не пускали. Это потом, когда подросли, стали разрешать кино смотреть. Робкая мысль о том, а не попробовать ли мне в артистки, пришла ко мне в старших классах. И то приходилось скрывать, одноклассники бы обсмеяли. Там, где я росла, престижной профессией считались врач, учитель. А то артистка! Этого слова в той жизни и не существовало. Театра в глаза не видели. Да что там театра, музея вблизи не было… Маму я всегда помню только в трудах, только в работе. Она кроткая у меня была. Осталась вдовой в сорок лет, папка умер в сорок восемь. Фронтовик был, у него внутри «гулял» крошечный осколок. Который и спровоцировал кровоизлияние в мозг. Война его добила через двадцать лет после победы. После его смерти мама сразу поседела. Ушла вся в работу и в нас, в детей. А работа была тяжелая — в лесу живицу из сосны добывали. Я часто летние каникулы с мамой в лесу проводила, помогала ей. Помню, старшеклассницей была, как-то уморились мы с ней, сидим, отдыхаем, я ей говорю: «Мама, я хочу тебе монологи почитать...» Читала ей что-то из ролей Нонны Мордюковой и монолог Людмилы Чурсиной из фильма «Виринея». Спрашиваю её: «Мам, а из меня получилась бы артистка?» — «Конечно, доча, обязательно!» — в лесу говорила мне моя мамочка. Она мне такую уверенность, такие крылья дала. Словами не передать! Мама застала меня артисткой. Она перекидывала моих героинь на меня, могла спросить: «Доча, что же он тебя на сцене так стукнул-то?!» «Мам, это все специально так сделано», — отвечала я ей. А по глазам видела, что она всё равно за меня переживёт. Я для неё была доча, а не артистка. И в кино она за меня переживала страшно, картину «Холодное лето пятьдесят третьего...» смотрела и рыдала. С мамой ушло очень многое! Жаловаться, плакаться некому. И посоветоваться не с кем. Никто тебя так не пожалеет и не поймёт, как мама. Никто и никогда! Вообще я счастливая, что на земле выросла. Один пример. Захожу в дом на даче, а там у меня печка. Беру и растопляю её запросто. Меня никто этому не учил. Я всё помню интуитивно, все движения и навыки. Какую заслонку открыть, а какую закрыть. Это всё часть меня. Первые шаги мои по земле были, а не по асфальту. А это большая разница. Какая я мать? Ну не сумасшедшая — это точно. Всегда понимала, что придёт время и сынок мой улетит, нельзя его привязывать к себе. 90-е годы были страшные, сынок учился, а я зарабатывала копейку, моталась по всей России со спектаклями и концертами. Чего только не было! И обманывали, и обворовывали. Вспоминать не хочется…Сейчас сын мне подсказывает часто. Многое понимает и порой даёт матери правильные советы. Что от жизни хочу? За всё, что есть, слава Богу. Всё, что хотела, Господь дал с лихвой. Надо ещё отрабатывать. Ничего не прошу, всё, что нужно в профессии, — есть. Только дай Господь. Знаете, когда с подружками звоним другу другу, бывает, и о горестях поговорим. Но в конце разговора всегда скажем, что мы всем довольны. Всем! Это моё золотое правило. Но это понимание пришло с годами, когда шишек набила и когда в багаже уже много что есть. Возраст? Не задумываюсь об этом серьёзно. Просто надо иногда в паспорт поглядывать и понимать, что по перилам лестницы уже не прокатишься, как раньше. А в остальном жизнь — как речка. С разным течением и перекатами, но течёт. Надо с благодатью принимать эту речку — жизнь. Она течёт. и ты по ней плыви. Честно скажу, природе своей деревенской очень благодарна. Она мне многое дала. Надо только поливать свои корни и ни в коем случае не отрываться от них. Без корней мы никто.