бедный старец!

а также уползло, упрыгало, ускакало и улетело с блюда

Хорошо быть медведем. Прилег осенью вздремнуть на полчасика — проснулся: ба, уже весна! Ни тебе холодов, ни гололеда, ни метелей.

Лен, ну давай… — Я не могу, когда он смотрит. — Кто? — Кот. Шварк! Мяу — Все, он на кухне. Давай! — Я не могу. — Что еще? — Хомяк… — Он стоит в углу, из-за шкафа ничего не видит. — Я хочу, чтобы он смотрел.

Германия. Предгорья Альп. Небольшой городок на дороге в сторону Зальцбурга. Ресторанчик. Зал достаточно большой. Стоит электронный рояль, на котором какой-то паренёк из клиентов пытается изобразить Шопена.

В зале несколько разношерстных компаний. Группа работяг шушукается в углу и периодически дружно хором над чем-то своим ржёт. Кто-то из славян. Какие-то восточные люди уныло ковыряются в блюдах, явно выискивая там останки свиней. Небольшая компания прилично одетых мужчин в очках. Они вообще молча сидят, тыкают в айфоны, и непонятно, откуда они взялись. И мы с женой и с детьми. Нас пятеро.

Входит пожилой немец в пиджаке с галстуком и в шортах. Явно подвыпил. Удивленно оглядывает зал и, не видя соотечественников, грустно садится за соседний с нами стол. Что-то заказывает из еды, в баре прикупает себе бутылочку шнапса на полыни. С удовольствием выпивает рюмашку и повеселевшим взглядом оглядывает зал.

Безошибочно определив в нас иностранцев, спросил, откуда мы. Узнав, что из Москвы, вздохнул и пошёл к пианино. Ссадив мальчишку с табуретки, начал что-то наигрывать джазовое. Причём, очень неплохо для деревенского дяденьки. А потом запел густым бархатным Леонардо Коэна баритоном:

-Я по свету немало хаживал, жил в землянках, окопах, тайге...

С сильнейшим акцентом, но с удивительно чётким произношением. Мотив, конечно, был его собственный, но аранжировка, на мой взгляд, ничуть не хуже оригинального марша.

Зал стих, все повернулись к исполнителю. И тут компания хорошо одетых мужчин хорошо поставленными голосами и, очень грамотно поставив тональность, стали подпевать:

-Похоронен был дважды заживо,

Знал разлуку, любил в тоске.

Совершенно неожиданно компания мужиков-работяг в углу, когда пошел припев, грянула:

-Но Москвою привык я гордиться и везде повторял я слова:

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

В конце уже пел весь зал, и даже восточные люди подхватили:

-И врагу никогда не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Это было настолько неожиданно и здорово, что немец аж прослезился. Да и мы тоже не скрывали своих слёз. А всё оказалось весьма просто.

Хорошо одетые мужички оказались физиками из МИФИ и ехали из Мюнхена в Зальцбург на тамошний фестиваль хоров. Славяне-работяги были из Западной Украины и ехали из Австрии в Германию на работу. Восточные люди оказались азербайджанцами, торговцами из Нахичевани. Они тоже не раз бывали по делам и в Москве, и в Мюнхене. А немец — простой учитель истории из бывшего Карл-Маркс-Штадта, переехавший после объединения в соседний Берхтесгаден. Он прекрасно играл на пианино и знал множество песен на всех языках.

Потом мы пели и «Let It Be», и «Дивлюсь я на небо», и «Очи чёрные», и «Белла Чао». На наше пение подтянулись и местные немцы с аккордеоном. Когда мы уходили, в зале царили шум, гам, веселье, братание русских, украинцев, немцев, турок и азербайджанцев.

Источник: интернет

Оля, так бывает во асех рестаранах в любой стране, не задолго перед закрытием ресторана все посетители становятся одной большой родной семьёй. Ребята ходите в рестораны, хоть и дорого, но затого оно стоит

Витиевато, однако))

Весёлой и удачной «ТЯПНИЦИ» всем Смехофилам!