Мама Чоли. Помните?

кто она? не поняла?

МУРУСЯ. — Женщина! Возьмите котёнка. Продавец фруктов открыл коробку. Оттуда выглянула мордочка. Огромные испуганные глаза того и гляди двумя большими каплями стекут вниз. — Не ест ничего, наверное, от кошки оторвали да выбросили. А шёрстка у неё слиплась, потому что жила в ящике из-под слив. Покупательница, ничего не сказав, ушла. Мужчина горестно покачал головой: «Даже в женщинах не стало жалости». Но через некоторое время она вернулась. «Не выходит у меня из головы ваш котёнок», — сказала она и протянула тряпку: — Заверните «товар». — Возьмёте? — обрадовался мужчина. Бережно завернул котёнка и, как ребёнка, подал женщине. — Это по-божески, по-божески. Воздастся вам, — повторял он. Женщина снисходительно улыбнулась: — Тоже мне нашёл благодетельницу. Ещё не знаю, как муж посмотрит на этот «подарок». А то вместе на улице окажемся. И как в воду смотрела. Не ко двору пришёлся котёнок. Хоть и был отмыт, приглажен, накормлен, но по-прежнему смотрелся жалко, неприглядно. — Это что за гуманоид? — брезгливо оттолкнул муж котёнка, когда тот попытался взобраться ему на ногу. Подозрительное царапанье коготков отвлекло супругов от сериала. Под угрозой были новые, дорогие обои. — Тебя что, мыши одолели? Зачем он нам нужен в однокомнатной квартире? — упрекал хозяин жену. Взяв котёнка за шкирку, мужчина недоумённо-брезгливо смотрел на беспомощно повисшее в его руках существо: — Чтоб завтра его здесь не было. Валентина и сама уже была не рада своей находке. Но снизу смотрели на неё глаза-слёзы, маленькие лапки просительно мяли её ногу, и такое звонкое мурлыканье издавало тщедушное тельце, что потекла в её сердце тёплая струйка жалости. Наклонилась, погладила. Ободрённый лаской котёнок вскарабкался на руки, уткнул носик в тёплую ладонь хозяйки. «Нет милости не сотворившему милость» — вспомнила слова матери Валентина и, оправдав ими свой поступок, успокоилась. Зазвонил телефон: — Бабушка, приходи к нам на чай! Валентина тихонечко, не отвлекая мужа от сериала, выскользнула за дверь. Сын жил недалеко, через дорогу. Катюша уже стояла около своего дома и радостно махала рукой. Вдруг большая чёрная машина съехала на обочину. Детское тельце подбросило вверх. Валентина окаменела. Не могла ни крикнуть, ни сдвинуться с места. Одни глаза, как в замедленной увеличенной съёмке, впитывали каждый кадр: какая-то женщина подняла девочку. Маленькие ручки судорожно обхватили её шею. Жива! Мужчина с трудом вышел из машины. Пьяный. Ему навстречу бежал сын. В форме. Дрожащими руками он пытался вытащить из кобуры оружие и вдруг споткнулся о крик: — Нет!!! Мать стояла через дорогу, но ему показалось, что она отталкивает его резко вытянутыми вперёд руками. Подбежали люди, встали у него на пути, увели пьяного водителя. Валентина не чуяла ног. Но она шла… или её несли? К Катюше! Врач уже осматривал, ощупывал каждую косточку: — Всё нормально. Переломов нет. Сильных ушибов тоже. — Но почему она молчит?! — сноху колотило крупной дрожью. — Испугалась. Надо отвлечь, — предположил доктор. — Сейчас, я сейчас. Валентина бросилась домой. Вбежала, схватила котёнка, на ходу рассказывая мужу о случившемся. Успела. «Скорая» не уехала. В глазах ребёнка плавал страх. Осторожно разжала её ручки, вложила котёнка. Катюша перевела взгляд. Пальчики зашевелились, погладили мягкую шёрстку. В ответ раздалось ласковое «Мур-мур-мур». «Муруся», — тихо произнесла девочка. Врач облегчённо вздохнул. Валентина дала волю слезам — теперь можно. Катя не выпускала кошечку из рук. Ночь они провели в больнице. Утром их отпустили домой с заключением: «Девочка просто родилась в рубашке». «Милость сотворившему милость», — прошептала Валентина.

Тамара Ясакова.

Когда она ушла, — не волновался.

Я думал, что обратно прибежит, Печальная. И будет извиняться, Шептать на ушко, что её я жизнь.

Когда она ушла, я не пытался Ей позвонить и рассказать о том, Что та, с которой за руки держался, Во всем виновна. Я здесь ни при чем.

Когда она ушла, не думал даже Что я начну потом по ней скучать. Ждал вечером, когда со мною ляжет На нашу общую, холодную кровать.

Когда она ушла, забилось сердце. Мне захотелось вдруг её вернуть, Чтобы от нежных слов душой согреться, Чтобы продолжить с ней нелегкий путь.

Когда она ушла. Прошла неделя. Не выдержал и номер я набрал, И слушал в трубке я, ушам не веря, Что номер больше не существовал.

Когда она ушла, я думал к лучшему, Но вдруг поблекло солнце, умер мир. Я понял, что она была единственной, Которую на свете я любил.          Ксюша Исакова 2015 год.

                   не сломлен...

Валенки

.