Выпуски Пользователи Комментарии
Войти Зарегистрироваться Предложить анекдот Поиск

Выпуск №4457

2022-10-14 15:01:11
Сидит чукча у проруби, рядом гора рыбы. Подходит геолог:
— Чукча, дай рыбки.
— Нельзя, начальник ругаться будет.
— А кто начальник?
— Да я!
— Слышь, начальник, дай рыбки.
— Да бери, сколько хочешь.
135
Егерь:
— Вы что, не знаете, что охота на зайцев запрещена? У них брачный сезон.
Браконьер:
— Знаю, но я был вынужден стрелять в порядке самообороны.
83
Охотник завалил огромного кабана, подъехал егерь:
- Лицензия есть?
- Не помню!
- Ну, тогда грузим и в милицию!
С большим трудом загрузили они огромного зверя в машину егеря, выехали на дорогу, едут мимо дома охотника, а тот и говорит:
- Ой, вспомнил, вот лицензия!
135
Тащит браконьер на правом плече здоровенного кабана. Еле двигается от тяжести. Вдруг откуда ни возмись из кустов егерь. Преграждает ему дорогу, наводит карабин:
— Стоять! Вот ты и попался!
— За что попался? Я ничего не делал. Вот, гуляю, дышу свежим воздухом.
— А, что это у тебя там на плече?
Браконьер медленно оглядывается через левое плечо:
— Ничего…
Егерь:
— А на другом?!
Браконьер медленно поворачивает голову через правое и от испуга вздрагивает:
— А-А-А-А! Ой, кто это?!
74
Беседуют рыбаки:
— По—моему, самое лучшее зрение у рыб.
— Почему?
— Я уже 10 лет хожу на рыбалку и ни разу не поймал рыбы в очках.
63
Мне нравится4
423
Добавить в закладки
47202
423 комментария
Nik
Nik
Рейтинг: 329275
2022-10-14 21:27:38
+1

Nik
Nik
Рейтинг: 329275
2022-10-14 17:57:44
+8

Добрый вечер!

У меня настолько туманное будущее, что я слышу, как где-то там орет ёжик.
Galileo
Galileo
Рейтинг: 38477
2022-10-21 23:34:06
+1

Ёжик в тумане — классика!😂😂😂

Валентина
Валентина
Рейтинг: 310765
2022-10-14 17:59:03
+11

Почему ни на ком нельзя ставить крест

— У вас очень неразвитый мальчик. И неспособный.
Ольга Ивановна выговаривала Асе все свои претензии относительно Димкиного развития с таким видом, что той хотелось провалиться сквозь землю. А Димка стоял рядом и улыбался. Улыбался светло и радостно. Он был рад тому, что Ася пришла за ним сегодня пораньше.
— Одевайся. — Попросила она.
— Ага. — Кивнул сын и надел ботинки не на ту ногу.
— Ну, вот. Надо ли ещё что-то говорить. — Ольга Ивановна покачала головой и удалилась в группу.
— Дим. — Ася кивнула на ботинки.
Он засмеялся и надел их правильно.
— А по-другому было веселее. — Димка вздохнул. — Носами в разные стороны. Я был словно Чарли Чаплин.
— Ты почему отказался делать аппликацию вместе со всеми? Ольга Ивановна говорит просидел всё занятие над чистым листом.
— Ножницы оказались тупые, и вырезал я как-то плохо. А лист был такой чистый, красивый. Мне жалко было портить. Мама, хочешь дома вместе посмотрим, какой красивый белый лист?
Ася вздохнула. Роды были трудными.
— У него поражение мозга. — Говорили ей врачи. — Он может никогда не заговорить и вообще остаться овощем.
Она плакала, и от безысходности читала сыну стихи Ахматовой и Сельвинского вперемешку с четверостишиями Маршака и Барто, включала на телефоне Шуберта и Чайковского.
В семь месяцев он ещё плохо держал голову, а в одиннадцать вдруг пошёл. В три года сам читал детские книжки с крупными буквами.
В песочнице Димка отходил в сторону от других детей. Бесцельно копал песок в то время, как остальные малыши лепили куличики.
— Ты покажи ему, как надо. — Учили Асю сердобольные мамы и бабушки.
Димка послушно переворачивал формочки, но тут же откладывал их в сторону.
— На какой глубине должен быть подземный ход, чтобы дорога над ним не провалилась? — Спрашивал он Асю, зарываясь в мокрый песок маленькой ручкой. Ася не знала.
— Отдай его в садик. — Говорили все. — Ему надо социализироваться.
Социализироваться у Димки получалось плохо. Когда дети носились по игровой, он стоял у окна.
— Дима иди поиграй с детками. — Ласково говорила ему нянечка.
— Там дождик ходит по лужам. — Отвечал он ей, показывая пальчиком на круги от капель. Это его следы. У дождика много ножек, больше даже чем у сороконожки.
— Самсонов, почему у твоего кота глаза ниже, чем нос? — Требовательно вопрошала Ольга Ивановна, показывая ему образец поделки.
— У него плохое настроение. — Объяснял Димка. — Ему грустно, и в душе всё перевёрнуто.
— Ваш сын не способен выполнять элементарные действия, которые в его возрасте все дети выполняют легко. Он даже ложку держать толком не умеет! Кормить его что ли?
— Дима, — глядя, как ловко сын управляется с ножом и вилкой, удивлялась Ася — в садике говорят, что ты не умеешь держать ложку.
— Я подумал, — сын опустил глаза — если все решат, что я не умею, то не придётся есть этот противный суп. Мама, он был такой невкусный, если бы ты только могла себе представить.
* * * * *
— Дядя, вы неправильно сыграли. — Димка подбежал к игравшему на скрипке в парке мужчине. Ася не успела удержать сына.
— Неправильно? — Музыкант опустил инструмент. — Можешь объяснить, почему?
— Там дальше музыка бежит вверх по ступенькам. — Мальчик вытянул руку вверх. — А у вас она как будто сначала прямо, потом немножко вверх, а потом прыгает вниз. Это неправильно.
— А ты разве знаешь эту мелодию?
— Знаю. Мама мне включает.
— А что такое импровизация знаешь?
— Нет.
— Это когда во что-то хорошо знакомое человек вносит своё, меняет привычное. Понимаешь?
— Понимаю. — Кивнул Димка. — Вы сделали импровизацию.
Незнакомое слово он выговорил с трудом и сам засмеялся над своей неловкостью. Улыбнулся и мужчина.
— Мама, можно я поиграю? — Мальчик показал на кучу рыжих осенних листьев.
— Поиграй. — Согласилась Ася. И обратилась к музыканту. — Вы простите его. Обычно он так себя не ведёт.
— За что я должен прощать вашего мальчика? — Изумился тот. — Он занимается музыкой? В музыкальной школе? Или с преподавателем?
— Нет. — Покачала головой Ася. — Мы никогда об этом не думали. Да и мал он ещё.
— У малыша абсолютный слух. Это надо развивать как можно раньше. Он может достичь многого. В Японии, например, сейчас практикуют обучение с двух лет, представляете. Так что к пяти годам ребёнок уже способен сыграть на скрипке собственную импровизацию.
— Не знаю. — Ася зябко повела плечами. — Может позже. Пока у нас как-то не складывается с детскими коллективами.
— Можно заниматься индивидуально. Хотите, я возьмусь?
— Вы учитель?
— Не совсем. Когда-то играл в оркестре, потом немного преподавал. Сольная карьера не сложилась. Сюда выхожу играть так, для собственного удовольствия. Я, правда, никогда не работал с такими маленькими, но с вашим сыном занимался бы с радостью. Он очень необычный мальчуган.
— Да уж, необычный. В садике меня всё время отчитывают из-за этой необычности. — Ася замолчала. — Простите, вырвалось.
— Ничего. У нас не любят тех, кто отличается от других. Такие люди всех раздражают. Так что насчёт занятий? Попробуем?
— Это, наверное, дорого?
— Вам мои занятия ничего не будут стоить. Разве что придется тратить своё время. Как зовут вашего сынишку?
— Дима.
— Дима ещё маленький. И лучше, если вы во время наших занятий будете рядом.
— Димочка, ты хочешь заниматься музыкой? — Ася подозвала сына. — Играть, как дядя?
— Хочу. — Сын радостно закивал.
— Дима, будешь приходить с мамой ко мне на урок?
— На настоящий урок? — Изумился мальчик.
— На самый настоящий.
— Буду.
— Тогда запоминай: меня зовут Георгий Алексеевич. Нам нужна будет нотная тетрадь, и простой карандаш. Будем заодно учить ноты.
— А скрипка? — Спохватилась Ася.
— Не волнуйтесь, я подберу Диме инструмент. Такая возможность у меня есть. Там нужен определенный размер.
Димка в это время вертел в руках кленовый лист, потрёпанный и немного свернувшийся.
— Я возьму его с собой. — Объявил он.
— Дим, но он некрасивый совсем. — Ася показала на кучу листьев, с которыми недавно играл сын. — Смотри, какие яркие листья там есть. Можно целый букет набрать. А ты этот выбрал. Почему?
— Мне жалко его. — Тихо ответил мальчик. — Он, как старенький дедушка, смотри, сгорбился. А ещё он очень добрый.
Димка перевернул лист, и Ася увидела под сухим завернувшимся краем уснувшую божью коровку.
— Он укрыл её, видишь? Чтобы дождик не намочил.
Георгий Алексеевич задумчиво посмотрел на мальчика и ласково погладил его по голове.
— Ругают, говорите, за необычность? Глупые люди. Не видеть у себя под носом такое чудо. Куда катится мир?..
* * * * *
Ася с Димкой начали ходить на занятия. Сначала ей казалось, что у сына совсем ничего не получается, но Георгий Алексеевич, напротив, был доволен и всегда хвалил мальчика. Постепенно, Ася начала слышать в какофонии скрипичных звуков вполне узнаваемые мелодии. Иногда Дима играл что-то, чего она раньше не слышала.
— Что это? — Спрашивала она.
— Ваш сын пытается сочинять музыку. — Довольно сообщал Георгий Алексеевич. — И, знаете, у него неплохо получается.
В садике же всё оставалось по-прежнему. Приходя за сыном, Ася выслушивала очередные замечания и советы обратиться к хорошему психологу.
— У него отвратительно развита мелкая моторика. — Ася смотрела на листочек с нестройным рядом палочек. — А это? Все дети лепили ёжика. Что лепил Дима, непонятно.
«Отчего же непонятно» — Думала она. — «Просто вместо нескольких толстых иголок, как на образце, Димка налепил много тонких».
— Мама, — словно подтверждая её мысли, пояснил Дима — у взрослого ежа около шести тысяч иголок. А ещё они тонкие. Я так и хотел слепить, а они сплющились.
Он огорчённо смотрел на неудавшуюся фигурку.
* * * * *
На конкурс учеников музыкальных школ города Ольга Ивановна согласилась идти неохотно. Уговорила сестра.
— Оля, пожалуйста. — Просила она. — На эти конкурсы и так никто не ходит, кроме родственников. Зал пустой. А детям для вдохновения зрители нужны. Настрой совсем другой получается.
То, что племянник Павлик занимается музыкой, она, конечно, знала. Но ездить на все эти конкурсы и выступления не хотела. У Паши есть родители, бабушки, дедушки, которые обожают такие мероприятия. Её раздражало, что Павликом постоянно хвастаются, как дрессированной обезьянкой. Ольга Ивановна видела, что самому мальчику это не слишком нравится. Но Паша привык делать всё на совесть, поэтому призы и кубки постоянно появлялись в их доме.
Вот и сейчас Ольга терпеливо слушала больших и маленьких будущих музыкантов, мечтая, чтобы конкурс побыстрее закончился. Паша, как назло, выступал в самом конце.
Вдруг среди членов жюри возникло какое-то замешательство.
— Пять лет? — Заинтересовался председатель. — И какая же музыкальная школа? Не школа?
К столу подошёл высокий элегантный мужчина с проседью в пышных тёмных волосах и, наклонившись, начал что-то говорить.
— Хорошо, Георгий Алексеевич. Я понял. — Председатель жюри ещё раз сверился со списками и вызвал. — Самсонов Дима. Преподаватель Георгий Алексеевич Овчинников.
Услышав знакомую фамилию, Ольга Ивановна насторожилась.
На сцену с маленькой скрипкой вышел самый проблемный воспитанник её группы. Да, это он. А вот и мама, стоит рядом со сценой в углу. Ольга её сразу и не заметила. Самсонов… А она даже не знала, что этот странный ребёнок занимается музыкой.
Дима заиграл. Он играл чисто, и Ольга Ивановна удивилась, как уверенно мальчик держит скрипку. Но, вдруг в какой-то момент музыка полилась в зал, и ей показалось, что куда-то исчезли серые стены, горы одежды сваленной на стулья в зале. Вокруг ощущалось что-то лёгкое и свободное, закружившееся в невидимом танце. Мелодия ещё тянулась, а в зале уже захлопали. Не так, лениво и дежурно, как в предыдущих случаях, а живо и заинтересованно. Димка стоял и улыбался той самой своей улыбкой, которая обычно так раздражала Ольгу Ивановну.
— Дима, — обратился к мальчику председатель жюри — скажи, а что ты сыграл сейчас, в самом конце?
— Это импровизация. — Уверенно произнёс Димка, не переставая улыбаться.
— Тебя Георгий Алексеевич научил играть так эту мелодию?
— Нет, я сам. — Мальчик немного растерялся. — Эта музыка про то, как летают листья в парке. А один, он не может летать, потому что в нём уснула божья коровка. Я сам это видел, осенью.
— Друзья. — Рядом с мальчиком встал его учитель. Он притянул к себе ребёнка, и Дима доверчиво прижался к его надёжной руке. — Дима ещё очень маленький, но уже сам сочиняет музыку. Это его первое выступление. Поэтому прошу вас поддержать моего ученика. Вам ведь понравилось, как он играл.
— Понравилось! Молодец! — Донеслось из зала.
— Напомните, Георгий Алексеевич, сколько вы занимаетесь с мальчиком? — Попросил председатель.
— Чуть меньше года. — Пояснил Овчинников. — Можно сказать, только освоили азы...
— Это невероятно. — Члены жюри переглянулись. А молодая девушка, сидящая с краю, неожиданно попросила. — А сыграй, пожалуйста, ещё, Дима. Сможешь?
Димка неуверенно посмотрел на своего учителя.
— Играй, малыш. — Овчинников погладил его по голове. — То, что тебе сейчас хочется.
— Хорошо. — Легко согласился мальчик. — Тогда я буду играть про дождь.
Ольга Ивановна слушала, как падают прозрачные капли, разбиваясь о стёкла, как тонут они в огромных серых лужах, и не могут остановить свой ритмичный печальный танец. Она вдруг почему-то вспомнила нелепого Димкиного кота с «перевёрнутой душой» и ей стало не по себе.
— Оль, ты чего? — Сестра смотрела на неё испуганно и недоуменно. — Случилось что-то? Ты чего ревёшь?
— Ничего. Просто музыка. И мальчик такой… Талантливый.
После нашего похода у меня горела жопа, а Вовку всего обсыпало, и пару пальцев распухло.
— Аллергия, — сказала бабка. — Ещё бы. Как минимум три килограмма конфет схреначили в два рыла. Чтоб вас понос пробрал и глаза на лоб повылазили. Это ж надо дорваться так до сладкого. Дед, бери мотик у соседа и езжай за докторшей. Надо ещё и пальцы посмотреть у этого малахольного. Не дай бог перелом или трещина. Лучше бы у вас жопа треснула.
Я, конечно, попытался напроситься с дедом. Мне очень нравилось кататься в люльке. Наденешь шлем на голову, натянешь брезент и представляешь, как будто в истребителе летишь. Но дед сказал, что от дохлого осла уши мне, а не истребитель, и ушел к соседу. Лучше бы он взял меня с собой...
Вовка лежал в бабкиной комнате на кровати и болел. Ну как болел? Кроме пальцев у него ничего не болело. Разве что весь в сыпи мелкой был. Я тоже помню, как в детстве меня обсыпало красными пятнами и я ходил весь в зелёных точках.
— У тебя глаза не лезут на лоб ещё? — интересовался я у Вовки.
— Нет, — отвечал Вовка. — Но чё-то болеть уже начинают.
— А поноса ещё нет? — Я так думал, что мне это не грозит, раз меня не обсыпало, а вот за Вовку опасался.
Бабка ушла к соседке на часок, надеясь, что за это время мы не сожжём дом и не улетим в космос. Потому что если сожжём дом, то она нам в жопу горящих углей напихает, а за космос она меньше переживает, потому что идиотов туда не пускают. Углей в жопу нам не хотелось, а в космос мы не собирались.
Я решил, что пока дед ездит за докторшей, может случиться беда. Насколько я мог предполагать, деду с бабкой на нас в основном наплевать. И если кто-то из нас сдохнет, им станет легче. Посему я принял единственное правильное решение — лечить Вовку самому.
Я достал из серванта аптечку, взял оттуда вату, бинт и зелёнку.
Мои действия казались мне логичными. Зелёнкой я собирался замазать пятна, бинтом завязать глаза, чтобы до приезда докторши не вылезли, а ватой закрыть жопу, чтобы в случае поноса он не обгадил бабкину кровать. Вовку мои планы смутили, но я ему аргументировано объяснил:
— Бинт для того, чтобы глаза не вылезли, вата от поноса, а зелёнка от аллергии. Всё по науке.
Первым делом я набил Вовкины трусы ватой. Мне показалось мало, и я добавил марли. Затем замотал бинтом глаза. Осталось замазать аллергию. Я взял ватку и начал закрашивать пятна.
Через 10 минут я устал. Пятен было много и очень мелких. Я принял разумное решение, взять и просто закрасить, не мучаясь с каждым в отдельности. Через несколько минут дело было сделано. Вовка стоял и обсыхал...
Во дворе послышался треск мотоцикла. «Докторша приехала», — сообразил я и, довольный собой, уселся ждать, представляя, как она удивится и скажет:
— Мне, собственно, лечить-то уже нечего. Всё основное лечение уже проведено, остаётся разве что пальцы осмотреть.
Дверь открылась, и вошла врачиха вместе с бабкой. Я решил дождаться своей славы в зале и, выйдя из комнаты, уселся на лавку.
— Это чёй у тебя с руками? — с подозрением спросила бабка, задержавшись возле меня, но ответ ей было услышать не суждено. Врачиха зашла к Вовке в комнату...
C воплем «мама дорогая!» что-то упало на пол. Бабка подозрительно глянула на меня и побежала в комнату.
— Ах ты, педиатр самодельный! — бабка выскочила из комнаты и побежала на кухню.
Я осторожно заглянул в комнату и увидел лежащую на полу врачиху. «Неспроста», — подумал я. Бабка влетела в комнату с полотенцем и стаканом воды. Начала брызгать на врачиху и обмахивать её полотенцем. Слабый голос внутри подсказывал, что что-то не так, но пока не настаивал. Врачиха открыла глаза и спросила, указывая на Вовку:
— Что это с ним?
Тут бабка, видимо, вспомнила обо мне, потому что она посмотрела по сторонам, и её взгляд остановился на мухобойке. Она протянула за ней руку и, ласково глядя на меня, сказала:
— Иди сюда, мой хороший. Гиппократ ты доморощенный.
Мне показались её слова несколько наигранными, и я попятился назад. Затем внутренний голос скомандовал: «Беги!» И я побежал. Побежал что было сил, с грохотом распахнув входную дверь. C грохотом буквально, потому что в это время дед пытался зайти в дом, неся в охапке большую бутыль вместо той, которую разбил молоток в кладовке. Он её купил попутно в селе, когда забирал врачиху. Я так понял, что бутыль упала и разбилась. Потому что, когда я уже бежал вниз по лестнице к улице, дед матерился и не мог понять, что это было...
Когда врачиха вошла в комнату, перед ней стояло зелёное существо с огромной задницей и забинтованными глазами. Увиденное зрелище ее, несомненно, повергло в шок, и она, потеряв сознание, упала на пол. Бабка, вбежавшая следом, была всё-таки более закалённой и подготовленной в моральном плане, хоть и не врач. Поэтому она особо не удивилась, а побежала за водой, спасать врачиху. Я же как минимум час отсиживался за поленницей. Дед во дворе орал, что оторвёт мне ноги и вставит вместо них дрова, чтобы я уже никогда не смог бегать. А ещё лучше, он купит новую бутыль и законсервирует меня в ней.
У Вовки подтвердились аллергия и ушиб пальцев, ничего страшного, по сути. Глаза не вылезли, и поноса не было. Единственный неприятный момент, так это то, что он ещё долго ходил зелёным, светлее день за днём.
Меня же бить не стали. Дед сказал, что, скорее всего, дурь из меня никогда не выбить. Ненароком могут последние мозги вылететь, и тогда родители меня точно не заберут, а бабке с дедом без мозгов я даром не упёрся. Но меня на неделю заперли в комнате под домашний арест, чтобы хоть неделю они смогли бы от меня отдохнуть. На мои возражения, что ребёнку без свежего воздуха нельзя, дед ответил:
— Я тебе несколько раз в день пердеть в комнату буду, надышишься впрок, на свежем воздухе потом сознание будешь терять от избытка кислорода.
Ну вот, таким образом, всю следующую неделю должно было бы ничего не происходить. Но ключевое словосочетание тут — должно было бы...
Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО
Nik
Nik
Рейтинг: 329275
2022-10-14 18:03:14
+10

Банные страсти

Александр Ресин
Советский человек, не может не ходить в баню. Так что наши граждане, обьединяются в тройки и ходят в баню, как они говорят мыться. Что они там делают на самом деле, и во что это выливается, это уже другая история.
Пошли как то трое моих знакомых помыться, но и как полагается, взяли с собой все необходимое для омовения, типа пива, воблы и. т.д. Нет не девушек, так как возраст уже не позволял и девушки бы только мешали.
В общем помылись, выпили, поболтали, ну как положено и стали одеваться. Первый товарищ, выйдя из бани и подойдя к своей машине, обнаружил, что ключей от машины в кармане нет. Вернулся он в раздевалку, думая что может там обронил, обнаружил своего товарища, который бегал по раздевалке без штанов и матерится так как штаны куда то пропали. Ключи так же не были обнаружены и возмущенные банщики направились в дирекцию бани с жалобой на воровство в их заведении.
Дирекция выслушав возмущение, попросила написать что же у них украли и сделать описание украденного. Потерявший штаны, глядя на товарища и говорит ,
— ну штаны вот точно такие как у него.
Поглядев еще раз внимательно на штаны ,
— постойте, дорогие товарищи, да это же мои штаны.
Оторвавшись от письменного описание потерянных ключей, второй опустил глаза на штаны ,
— да действительно, это не мои штаны. Но тогда где же мои штаны и ключи?
Стаскивает он штаны и обнаруживает что под ними еще одни, его и с ключами в кармане. В общем все остались при своих штанах и хорошем настроении.
Через несколько недель эта же троица пошла в баню снова, благо на улице зима и попарить косточки было совсем не плохо. Пока они парились и попивали пивко, начался снегопад и все на улицах занесло снегом.
Вышли они из бани уже в сумерках и обнаружили, что их машину тоже завалило.
Распаренные они быстро откопали из сугроба машину и попытались ее открыть, но машина почему то открываться не желала. Наверно замок примерз .
Tакие вопросы решаются быстро, так что позвонили они в специальную службу, те быстро приехали, открыли им машину и уехали помогать другим бедолагам.
Залезла троица в машину, а хозяин, оглядев салон вдруг и говорит.»Мужики, а машина то не моя».
В общем пришлось им откапывать еще одну машину, потом еще одну, к счастью на этот раз свою.
Тут и ключ подошел и машина завелась, и даже полиция по дороге не попалась.

Валентина
Валентина
Рейтинг: 310765
2022-10-14 18:03:57
+3

После нашего похода у меня горела задница, а Вовку всего обсыпало и пару пальцев распухло. – Аллергия, – сказала бабка. – Ещё бы. Как минимум, три килограмма конфет схерачили в два рыла. Чтоб вас понос пробрал, и глаза на лоб повылазили. Это ж надо дорваться так до шоколада. Дед, бери мотик у соседа и езжай за докторшей. Надо ещё и пальцы посмотреть у этого малахольного. Не дай бог перелом или трещина. Лучше бы у вас жопа треснула. Я, конечно, попытался напроситься с дедом. Мне очень нравилось кататься в люльке. Наденешь шлем на голову, натянешь брезент и представляешь, как будто в истребителе летишь. Но дед сказал, что он не истребитель и ушел к соседу. Лучше бы он взял меня с собой… Вовка лежал в бабкиной комнате на кровати и болел. Ну как болел? Кроме пальцев у него ничего не болело. Разве что весь в сыпи мелкой был. Я тоже помню, как в детстве меня обсыпало красными пятнами, и я ходил весь в зелёных точках. – У тебя глаза не лезут на лоб ещё? – интересовался я у Вовки. – Нет, – отвечал Вовка. – Но чё-то болеть уже начинают. – А поноса ещё нет? – я так думал, что мне это не грозит, раз меня не обсыпало, а вот за Вовку опасался. Бабка ушла к соседке на часок, надеясь, что за это время, мы не сожжём дом и не улетим в космос. Потому что если сожжём дом, то она нам в зад горящих углей напихает, а за космос она меньше переживает, потому что идиотов туда не пускают. Углей в задницу нам не хотелось, а в космос мы не собирались. Я решил, что пока дед ездит за докторшей, может случиться беда. Насколько я мог предполагать, деду с бабкой на нас в основном наплевать. И если кто-то из нас сдохнет, им станет легче. Посему, я принял единственное правильное решение, лечить Вовку самому. Я достал из серванта аптечку, взял оттуда вату, бинт и зелёнку. Мои действия казались мне логичными. Зелёнкой я собирался замазать пятна, бинтом завязать глаза, чтобы до приезда докторши не вылезли, а ватой закрыть жопу, чтобы в случае поноса он не обгадил бабкину кровать. Вовку мои планы смутили, но я ему аргументированно объяснил: – Бинт для того, чтобы глаза не вылезли, вата от поноса, а зелёнка от аллергии. Всё по науке. Первым делом я набил трусы ватой. Мне показалось мало, и я добавил марли. Затем замотал бинтом глаза. Осталось замазать аллергию. Я взял ватку и начал закрашивать пятна. Через 10 минут я устал. Пятен было много и очень мелких. Я принял разумное решение взять и просто закрасить, не мучаясь с каждым в отдельности. Через несколько минут дело было сделано. Вовка стоял и обсыхал… Во дворе послышался треск мотоцикла. «Докторша приехала», – сообразил я и, довольный собой, уселся ждать, представляя, как она удивится и скажет: – Мне, собственно, лечить-то уже нечего. Всё основное лечение уже проведено, остаётся разве что пальцы осмотреть. Дверь открылась и вошла врачиха вместе с бабкой. Я решил дождаться своей славы в зале и, выйдя из комнаты, уселся на лавку. – Это чёй у тебя с руками? – с подозрением спросила бабка, задержавшись возле меня, но ответ ей было услышать не суждено. Врачиха зашла к Вовке в комнату… C воплем: «Мама дорогая!» – что-то упало на пол. Бабка подозрительно глянула на меня и побежала в комнату. – Ах ты, педиатр самодельный! – бабка выскочила из комнаты и побежала на кухню. Я осторожно заглянул в комнату и увидел лежащую на полу врачиху. «Неспроста», – подумал я. Бабка влетела в комнату с полотенцем и стаканом воды. Начала брызгать на врачиху и обмахивать её полотенцем. Слабый голос внутри подсказывал, что что-то не так, но пока не настаивал. Врачиха открыла глаза и спросила, указывая на Вовку: – Что это с ним? Тут бабка видимо вспомнила обо мне, потому что она посмотрела по сторонам и её взгляд остановился на мухобойке. Она протянула за ней руку и, ласково глядя на меня, сказала: – Иди сюда, мой хороший. Гиппократ ты доморощенный. Мне показались её слова несколько наигранными, и я попятился назад. Затем внутренний голос скомандовал – беги! И я побежал. Побежал что было сил, с грохотом распахнув входную дверь. C грохотом буквально, потому что в это время дед пытался зайти в дом, неся в охапке большую бутыль, вместо той, которую разбил молоток в кладовке. Он её купил попутно в селе, когда забирал врачиху. Я так понял, что бутыль упала и разбилась. Потому что, когда я уже бежал вниз по лестнице к улице, дед матерился и не мог понять, что это было… Когда врачиха вошла в комнату, перед ней стояло зелёное существо с огромной задницей и забинтованными глазами. Увиденное зрелище ее, несомненно, повергло в шок и она, потеряв сознание, упала на пол. Бабка, вбежавшая следом, была всё-таки более закалённой и подготовленной в моральном плане, хоть и не врач. Поэтому она особо не удивилась, а побежала за водой, спасать врачиху. Я же как минимум час отсиживался за поленницей. Дед во дворе орал, что оторвёт мне ноги и вставит вместо них дрова, чтобы я уже никогда не смог бегать. А ещё лучше, он купит новую бутыль и законсервирует меня в ней. У Вовки подтвердилась аллергия и ушиб пальцев, ничего страшного, по сути. Глаза не вылезли и поноса не было. Единственный неприятный момент, так это то, что он ещё долго ходил зелёным, светлея день за днём. Меня же бить не стали. Дед сказал, что, скорее всего, дурь из меня никогда не выбить. Ненароком могут последние мозги вылететь, и тогда родители меня точно не заберут, а бабке с дедом без мозгов я даром не упёрся. Но меня на неделю заперли в комнате, под домашний арест, чтобы хоть неделю они смогли бы от меня отдохнуть. Ну вот, таким образом, всю следующую неделю должно было бы ничего не происходить. Но ключевое словосочетание тут — должно было бы… Андрей Асковд

с
Galileo
Galileo
Рейтинг: 38477
2022-10-21 23:51:52 (отредактировано)
0

🤣🤣🤣🤣🤣🤣🤣👍👍👍👍👍👍👍💣💣💣💣💣💣💣 Ой, уморили! Рассказчик — сурер!!! Минут 20 смеялась без остановки!!! Благодарствую за классное настроение!😂😂😂👍👍👍💥💥💥

Nik
Nik
Рейтинг: 329275
2022-10-14 18:04:53
+11

Разговаривают три подруги. Первая: — У меня муж — просто золото. Что бы ни сломалось, сам всё починит, весело, с улыбкой. Никакой электрик или сантехник не нужен! Вторая: — Я вообще таких проблем не знаю! Если что—то сломалось, глазом не успеешь моргнуть, он уже вызвал сантехника, ну, или электрика, заплатил, и всё! Третья: — Девочки, а что такое «сантехник»?


Несколько часов до Нового Года, а у врача, как назло, засорилась раковина. Звонит сантехнику: — Не могли бы Вы починить мне раковину? — Вы сошли с ума? Через час праздник! — А как же мы? В любую погоду, дождь, ветер идем к нашим больным. — Так Вы наш врач? Сейчас буду. Приходит. — Hy-с, на что жалуетесь? — Да вот, раковина засорилась, а гости, грязная посуда, такая неприятность. Сантехник внимательно осматривает раковину, затем извлекает из кармана какой-то белый порошок и высыпает его в раковину: — Если через недельку не станет лучше, позвоните мне…