Вряд ли их одевают, будучи в туфлях — скорее всего снимают… Думаю, что мужчины точнее ответят — чаще они наблюдают сей процесс...

согласен.

-Ишь, согласен он. 

По тому, как направлены пальцы рук, можно предположить, что и снимают.
Ну а туфли -подумаешь! Была б помеха. 
А вообще как: «Одевают» или «НАдевают» всё-таки? Уважаемые знатоки?

Таня, с утра дискутировать сложновато — я с утра даже путаю левое — правое... вроде в школе учили, что надеть( проверочное слово снять) — значит надеть. Здесь ковбой Валерий, знаток великого и могучего, может точно сказать. А заодно и покритиковать...

ТРУСИКИ ПРЕВРАЩАЮТСЯ… ПРЕВРАЩАЮТСЯ ТРУСИКИ

ПОЧТИ©

Маевка
Тетя Сима принесла новость.
— Если есть три раза в день несоленую гречку, то буквально сразу похудеешь!
Новость приняли прохладно.
Мадам Берсон сказала, что при ее размерах гречку надо есть не три, а все девять раз в день. Поскольку эту полумифическую крупу уже давно не видывали в продаже, мадам, видимо, стала ассоциировать ее с лекарством. На этом разговор о похудении, вроде как, сам похудел и даже усох, хотя тетя Сима продолжала разоряться на тему, что она большой спец в диетоложестве (так и сказала!).
Дядя Петя, приползший со вчерашней демонстрации даже не на бровях, а на ресницах, вышел во двор и стал проситься у тети Ривы на маевку.
— Возьмем пива, воздухом подышим…
Но получил суровую отповедь и слинял домой. Отлеживаться, раз уж пиво не обломилось.
А разговор, естественно, перешел на мужчин. То есть, на то, какие они гады. Тетя Аня и мадам Берсон считали, что все мужики сволочи.
Тетя Маруся и тетя Сима готовы были сделать для некоторых исключение и признать их сволочами не окончательными.
Тетя Рива пошла еще дальше и заявила, что среди мужчин тоже имеются нормальные люди.
— Когда трезвые! – добавила она. В этом с ней горячо согласилась Дуся Гениталенко.
Надо же, как устроен человек женского рода: только что дружно осуждали всяческое пьянство, а на предложение тети Маруси укупить портвейна за номером 55 откликнулись со всею готовностью. Что и сделали.
Тетя Маруся сбегала за стаканом и пучком молодого лука. Выпили тут же, у ворот, а потом, для минимальности зазора, повторили. На этом портвейн закончился, а все остальное только началось.
Выступали строго по регламенту, то есть, перебивая друг друга.
— Когда я была замужем… — начала свою сагу мадам Берсон…
— Так им всем и надо! – намекая на тяжкую судьбу бывшего мужа мадам Берсон, подхватила тетя Аня.
— Им одного только надо! – продолжила тетя Сима, которая замужем не была никогда, поэтому о свойствах мужчин могла судить только теоретически, но очень строго.
— Если бы одного, то есть одну… — начала, было, жаловаться Дуся Гениталенко.
— Ты молчи, ты щасливая! – урезонила ее тетя Аня. – Твой-то тебя даже не бьет!
— Значит, не любит! – заныла Дуся.
— Не поняла, — поразилась мадам Берсон, — значит, когда люблють, то бьют?
— Говорят… — подтвердила тетя Маруся.
— Значит, я своего Леву сильно любила! – сделала неожиданный вывод мадам Берсон.
— Что ж он от тебя сбежал? – съехидничала тетя Рива.
— Не любил… — огорчилась мадам Берсон. – Ни разу не тронул! – И тут же, совсем нелогично добавила, — Попробовал бы!
На этом тема любви вроде бы исчерпалась.
Тем более, что на горизонте появился Межбижер, которого не любили все.
— Межбижер! – вопросила мадам Берсон, закатывая рукава, — Хочешь, я тебя полюблю?
Межбижер этого страстно не захотел и перебежал на другую сторону, спрятался за деревом и начал бдительно подглядывать.
— Такие они все, — грустно констатировала тетя Сима, — чуть, что и в кусты.
— Может, поймаем? – предложила окончательно окосевшая тетя Аня.
— И что мы с ним делать будем? – спросила тетя Маруся.
— Оторвем что-нибудь…
Услышав, что у него хотят что-то оторвать, Межбижер дунул в проходной двор и исчез.
— Хлопцы жмутся по углам -
Идут девки по делам… — вдруг лихо запела тетя Аня. А весь споенный коллектив подхватил:
— Изловили Ваньку,
Оторвали встаньку.
Александр Бирштейн©