— Как обычно. Депресуха замучала.

— Что я имею вам сказать за жизнь. Конечно за свою, про вашу я знаю мало, а про мою вам будет интересно, я так чувствую. Так вот. Када моя доця варит мне утром овсяную кашу — она добавляет туда кусочек сливочного масла, так когда-то я варила для неё.

Мой муж знает, шо утром я пью чашечку кофе с ложкой сахара и чуток молока. Мой сын знает, шо за обедом я выпиваю бокал красного сухого вина, для аппетита, а на ужин рюмочку коньяка с лимоном для лучшего сна. Можно заменить виски, если коньяк я весь выпила. Так вот. Когда -то я крутилась вокруг них, сейчас я себя немного плохо чувствую и поэтому они крутятся вокруг меня. Но я вот смотрю на вас и удивляюсь.

А и де пропала ваша походка от бедра, которая сводила с ума курсантов Морской Академии? А и де исчез этот взгляд сумасшедших глаз, от которого срывало башню у таможенных брокеров? А и де пропал этот счастливый смех, от которого текли слюни у портовых грузчиков. А? А знаете почему? А я вам скажу. Потому что первым у вас пропал, извините, маникюр. Старость наступает не с возрастом, старость наступает, когда у женщины пропадает маникюр.

Так вот. Дорогая моя, я вам даю три дня, один это уже сегодня. Завтра мы не встретимся, потому что завтра маникюр у меня. А вот послезавтра я вас жду на этом месте. Мина Борисовна, маникюр делают не для кого-то, его делают для себя.

Если раньше вы сводили с ума курсантов, то сейчас надо переключаться на седых капитанов. Ко мне послезавтра приезжает мой двоюродный брат, кстати капитан дальнего плавания. Нет, он далеко уже не ходит по морям-океанам, токо в булочную и на базар.

Так вот. Я вас таки жду. А хотите глоточек коньяка, для храбрости? Мне сын всегда ложит флякончик. Он знает, шо днём я коньяк не пью, но всегда говорит, шо «вдруг человек случится, а выпить и нету». Ну как? После коньячка?

Полегчало. Вот видите. А вот и мой сынуля за мной пришел. Мина Борисовна, не забудьте..., а то будете чокаться с моим братом, та на руках нет маникюра… комильфо… До послезавтра.

Марина Гарник (с.)