Когда Ольга купила себе однокомнатную квартиру, ее счастью не было предела. Это была маленькая мечта. Ремонт, хлопоты, красивые вазоны с цветами на лестничной клетке, миниатюрные картинки возле лифта. Она обожала свою квартиру, все возле квартиры, всех людей вокруг.

Она мыла полы на этаже, вытирала стены и радовалась своему маленькому уюту. Ольга очень тихая и интеллигентная, а вообще, с моей точки зрения, даже мямля.

Неприятности начались через месяц после новоселья. В вазонах с цветами регулярно появлялся пепел и бычки от сигарет. Ольга поставила пепельницу. Пепельница исчезла, как исчезли и две гравюры возле лифта. Вазоны кто-то разбил и комки земли с цветами валялись на полу.

Ольга вычислила своего соседа, испекла яблочный пирог и позвонила к нему в дверь. Сосед дверь открыл, забрал яблочный пирог и сказал, что воспитывать его не надо, потому что за свои деньги, он будет курить там, где ему хочется, а цветы его раздражают. Ольга попыталась поговорить с консьержкой. Та, по совместительству, оказалась мамой хамовитого соседа и грудью встала на защиту сына. Разговоры с другими соседями ни к чему не привели. Одним было наплевать, вторые дружили с консьержкой, третьих постоянно не было дома.

Через два месяца вообще начались чудеса. Ольге звонили в двери, выключали свет в квартире, вскрывали ее щитки и перекусывали провода.

Ольга тихонько плакала и молча терпела, пока к ней не подошла консьержка и очень любезно предложила купить у Ольги квартиру, ведь ей здесь все равно не комфортно, а сынок-сосед собрался жениться...

Естественно, за квартиру была предложена очень низкая цена...

Все это Ольга рассказывала у меня на кухне с отрешенным взглядом, периодически всхлипывая.

Работающий телевизор, как специально, в противовес происходящему, взрывался смехом — была передача памяти Аркадия Райкина.

Ольга плакала — телевизор аплодировал ....

Райкин показывал миниатюру

… Воооот с таким ножичком...

Тут мы обе поняли, что будем делать.

Ольга выставила квартиру на продажу. Две недели приходили потенциальные покупатели. Но некоторые из них даже не поднимались на этаж!

Консьержка, встречая их внизу, рассказывала, что дом плохой, звукоизоляции никакой, трубы, хоть и новые, но постоянно текут, с электричеством перебои, а соседи, так вообще одни алкоголики и наркоманы… И вот наконец-то появился еще один потенциальный покупатель...

В воскресенье, в девять утра, когда все жильцы были дома, дверь консьержки резко распахнулась и в маленькую комнатку ввалилась очень крупная колоритная цыганка с золотыми зубами, курящая что-то очень вонючее, без фильтра и сбрасывающая пепел на пол, на стол и на все, что было на траектории ее постоянно движущейся руки.

Рядом стояла беременная цыганка помоложе и двое детей. Очень громко переговариваясь, они стали требовать у консьержки… Пакажи, дарагая, где наша квартира, быстро, быстро, гей! Кай енэ, кай енэ, Мирэ лава нэ? Джидэ яваса. Ямэ на мэраяса И куч, ромалэ… Я Мария, она Любаша, хочешь пагадаю, гей, гей, гей, правду скажу!

Их было четверо, но шум стоял такой, как будто пришел весь табор. Грязная одежда, грязные руки, чумазые дети. Разворачиваясь, один шустрый мальчонка опрокинул чашку с чаем на пол, туда же посыпались бумаги и журналы, второй — наступил на осколки, упал и потянул за собой матрац и простынь с кушетки. Высморкавшись в простынь, малыш начал плакать… Не обращая никакого внимания на детей, схватив очумевшую консьержку под руки, женщины поволокли ее к лифту.

На этаже их ждала Ольга. Забрав одного ребенка в квартиру, второго поручили консьержке — Эй, сматри мамаша, следи, мы пять минут Кай енэ, кай енэ, Мирэ лава нэ!

За пять минут цыганское дите успело позвонить во все квартиры, попроситься пописать, покакать, покушать, вытащило туалетную бумагу из квартиры консьержкиного сына, порвало ее на мелкие кусочки и разбросало по этажу, укусило консьержку за руку и стало выть, как сирена...

Не обращая на это никакого внимания, из квартиры Ольги вышли цыганки и продолжили разговор — Ай спасибо дарагая, сто лет жить будешь! Жених хароший будет, хочешь в таборе подберем? Цена харошая! Квартира харошая! Мы тут жить будем, Любка, как родит, жить будет. Отца из табора заберем. Детям тут смотри как нравится. Давай Любка, подпевай!

— Ай… Да най, да най, да най, ай… да най, да най. Живы будем. Мы не умрем, И хорошо, ромалэ, да заживем!!!....

И закружилось по этажу цыганское многолосие, цветные юбки, платки, браслеты, дети...

Вечером Ольге опять долго звонили в дверь. Она решила не открывать, но после пяти минут непрерывного звона...

На пороге стояло очень много людей, все улыбались — консьержка, ее сын, соседи и сверху и снизу. Консьержка держала в руках торт и бутылку шампанского, за спиной сына виднелась пальма в красивом вазоне...

Цыганский театр Табор встретил нас пустым уютным холлом. Сегодня спектаклей не было. Директор театра Мария, очень красивая и харизматичная, но уже без золотых зубов, светилась от радости.

Ее внук Данко что-то рисовал в альбоме.

Предложив нам кофе, она сразу заявила: Я с Вас денег не возьму. Для нас, актеров, что важно? Сценарий и осел выучит. А вот импровизация… Ее сейчас нет… А как хочется!

И внучок у меня — талантище какое! Шесть лет всего, а как сыграл, как сыграл! Ай маладец! Решено — беру его в труппу… Ах какое я получила удовольствие! Мммм. Импровизация! Это прекрасно!

А вам, девочки, две контрамарки на наш спектакль, хотя… самый лучший Вы уже видели.

Кай енэ, кай енэ, Мирэ лава нэ...