Призрак бродит…

Череп кружил вокруг Вадима:
– Поцелу-у-у-уй меня-а-а! Поцелу-у-уй! – пару раз прикоснулся к губам, обдав мерзостным запахом.
Мужчина в панике замахал руками… И проснулся. То в нос, то в губы тыкалось что-то твёрдое и холодное.
– Я не чувствую запаха! – голос жены срывался на визг.
– Насть, ты что?! – полусонный мозг отказывался вникать в происходящее.
– Понюхай: она пахнет? Я запаха не чувствую! У меня ковид! Я умру!
— О господи! Насть, три часа ночи! У меня завтра тяжёлый день. Спи уже.
– Ты – бревно бесчувственное! Я обоняние потеряла! У меня ковид! – девушка отчаянно зарыдала, уткнувшись в подушку.
– Поспали, – чувство вины и раздражения боролись в душе молодого супруга. – Если б в нашей семье ты занималась чисткой сантехники, то знала бы, что нынешняя «Белизна» почти не пахнет. Спи спокойно, солнышко.
Попытка обнять несчастную была с отвращением пресечена.
– Настька, ты хоть знаешь, что твой Вадим – святой? Если б я Никаса среди ночи с такой чушью разбудила… Нет, даже не представляю, что было бы, – флегматичная Элина с комфортом развалилась в кресле. – Чего это тебя торнуло, что ты больна?
– Я не чувствую запах «Белизны»!
– Да не суй ты мне эту бутылку в лицо. У тебя вообще нос соплями забит. Что ты можешь им унюхать?
– Да?! А Журжик? Посмотри – он от меня отворачивается! Это потому что от меня смертью пахнет! – зажатый в судорожных объятьях хозяйки флегматичный перс деликатно и безуспешно пытался выскользнуть на волю.
– Ты что, совсем дура? – Эле было уже не смешно: супервпечалительная подруга могла довести себя до нервного срыва. – Можно подумать, этот котяра когда-нибудь вёл себя по-другому.
– Нет, я точно больна! А ты такая же бессердечная, как мой муженёк! – Настя зарыдала с новой силой, сжав Журжика так, что он взвыл в унисон с хозяйкой.
Некоторое время Элина смотрела на страдающую парочку, прикусив нижнюю губку.

– Так, хватит! Готовь кофе. Я носик попудрю. Потом будем думать, что с тобой делать.

Уронив, облегчённо вздохнувшего перса на диван, Настя поплелась на кухню. Элина же уединилась в ванной, открыв воду на полную.
Кофепитие подходило к концу, когда у гостьи зазвонил телефон.
– Да, котик, – замурлыкала та. – У Насти… Кофе пьём…  Ничего интересного. А у вас?

– Да ты что?! – девушка чуть не поперхнулась недожёванным пирожным. – Это как?.. А поподробнее…
Во время разговора Настя полными слёз глазами смотрела в окно: ладно, Вадька – мужик, что с него взять; но Элька! Подруга называется! Тут вопрос жизни и смерти, а она с муженьком воркует. Никому-то она, бедная, не нужна – две горячие слезинки скользнули по бледным щёчкам.
– Настасья, пляши! – дикий крик, обычно невозмутимой подруги, заставил страдалицу подскочить. – Ты спасена!
Не дав и слова сказать ещё не пришедшей в себя Настёне, девушка захлопала в ладоши и с энтузиазмом продолжила:
– Слушай, что Никас рассказал. Короче, у них в офисе тётка работает – йогиня! Честно! Самая настоящая: она и на Тибет ездила, и в Монголию, и в Индию, и… не помню – много куда ещё. Ну, не суть. Короче, у них там в конторе три раза в день все делают асану… или как там её. Короче, становятся в позу. – Эля даже зажестикулировала, забыв на время о вальяжности. – Короче, эта поза называется… подожди, Ник смской название отправил. Ага, сарвангасана. Тьфу, язык свернёшь, пока прочитаешь. Щас, забьём в поисковик и посмотрим, как это делается… Ну короче, эта поза с ковидом на раз-два справится.
Настя даже немножко порозовела, ведь в беспросветной мгле отчаяния мелькнула крохотная искорка надежды.
– Ну-у-у, это обычная «берёзка». На уроках физкультуры так стоять заставляли, – разочаровалась результатом поиска Настёна. – И что в офисе, вот прям, все так и делают?
– Все! От уборщицы до генерального! – тут голос немного дрогнул: врушка вспомнила семидесятилетнего дядечку за сто килограмм веса. Но отступать было некуда: на кону стояла жизнь горячо любимой подруги. – Три раза в день: утром, в обед и вечером! Не веришь – позвони Нику. Ну что, умирать будешь или делать… блин, как её…
– Сарвангасану, – робко подсказала Настя. – Буду делать.
– Значит, минимум три раза в день по пять минут. Для начала стой, сколько сможешь, потом увеличишь нагрузку.
Вечером нагруженный огромным букетом, пакетом фруктов, тортом и бутылкой шампанского, провинившийся муж осторожно зашёл в прихожую: как-то его встретят?
– Настенька, – на робкий призыв никто не явился: ни влюблённая Настёнушка, ни разъярённая Анастасия. Сердце холодными лапками сжала тревога. И в этот момент в комнате что-то упало. Бросив покупки, Вадим распахнул дверь: на полу, на новенькой соболиной шубке в странной позе лежала Настёна.
– Настя! – отчаяние подкосило ноги мужчины – второе тело  оказалось рядом с первым.

– Вадь, а ты чего? – сев по-турецки девушка воззрилась на муженька.
– С тобой всё в порядке? – голос мужчины дрожал.

– Ты чего на полу? И шубка валяется.
– Ой, да ты ж ничего не знаешь! Тут та-а-акое было! – захлёбываясь и размахивая руками Настя рассказала о визите подруги-спасительницы, о чудодейственном рецепте от всех болезней. Заодно вырвала клятву делать сарванг… короче «берёзку» вдвоём. И под конец с энтузиазмом продемонстрировала свои достижения в йоге. «Берёзка» в настёниной интерпретации больше напоминала бонсай, подаренный на свадьбу двинутыми японской культурой друзьями, и стоявший тут же в комнате, но об этом свежепрощённый муж благоразумно решил не упоминать.
Когда Настёна распевая во весь свой скромный голосок плескалась в ванной, Вадим позвронил по мобильному:
– Элка, я тебе должен!
– Спи спокойно, дорогой товарищ, – хихикнула трубка и отключилась.

Автор Скобарка