Выпуск №1218
2018-05-10 09:00:02
Две мышки:
— Слышала, ты замуж выходишь.
— Да
— А фотка есть?
— Вот (на фотке летучий мышь)
— Фу, какой страшный
— Зато летчик!
— Слышала, ты замуж выходишь.
— Да
— А фотка есть?
— Вот (на фотке летучий мышь)
— Фу, какой страшный
— Зато летчик!
- Изя, ты что, заболел?
- Нет.
- А что тогда таблетки глотаешь?
- Сегодня их срок годности заканчивается.
- Нет.
- А что тогда таблетки глотаешь?
- Сегодня их срок годности заканчивается.
Муж — жене:
— Я зарабатываю столько, что могу содержать двух таких женщин, как ты!
— В таком случае с нами буде жить моя мама!
— Я зарабатываю столько, что могу содержать двух таких женщин, как ты!
— В таком случае с нами буде жить моя мама!
- А давайте Митю разыграем и вместо лимонада ему в стакан водки нальем!
- А давайте лучше меня так разыграем!
- А давайте лучше меня так разыграем!
- Софочка! Ты меня убиваешь своими бесконечными разговорами. Ты болтала с подружкой целых 20 минут!
- Да погоди ты, Фима! Я номер неправильно набрала!
- Да погоди ты, Фима! Я номер неправильно набрала!
Блондинка забирает из ремонта ЖК телевизор. Спрашивает:
- А как вы его ремонтировали?
- Да в подсветке лампу заменили.
- Как, он на лампах?!
- А как вы его ремонтировали?
- Да в подсветке лампу заменили.
- Как, он на лампах?!
По моему, устраивать пышные парады, пьянки и веселья-это унижать погибших.
Но это -по моему.
11.05.2017
Маршал Иван Конев: «Сталинская победа – это всенародная беда»
291 23
Добавить в избранное
5776
Степан Кашурко — бывший помощник по особым поручениям маршала Ивана Конева, генерал-полковник, Президент Центра розыска и увековечивания без вести пропавших и погибших защитников Отечества:
В канун 25-летия Победы маршал Конев попросил меня помочь ему написать заказную статью для «Комсомольской правды». Обложившись всевозможной литературой, я быстро набросал «каркас» ожидаемой «Комсомолкой» победной реляции в духе того времени и на следующий день пришел к полководцу. По всему было видно: сегодня он не в духе.
— Читай, — буркнул Конев, а сам нервно заходил по просторному кабинету. Похоже, его терзала мысль о чем-то наболевшем.
Горделиво приосанившись, я начал с пафосом, надеясь услышать похвалу: «Победа — это великий праздник. День всенародного торжества и ликования. Это...»
— Хватит! — сердито оборвал маршал. — Хватит ликовать! Тошно слушать. Ты лучше скажи, в вашем роду все пришли с войны? Все во здравии вернулись?
Konev.jpg
— Нет. Мы недосчитались девятерых человек, из них пятеро пропали без вести, — пробормотал я, недоумевая, к чему это он клонит. — И еще трое приковыляли на костылях.
— А сколько сирот осталось? — не унимался он.
— Двадцать пять малолетних детей и шестеро немощных стариков.
— Ну и как им жилось? Государство обеспечило их?
— Не жили, а прозябали, — признался я. — Да и сейчас не лучше. За без вести пропавших кормильцев денег не положено… Их матери и вдовы глаза повыплакали, а все надеются: вдруг хоть кто-нибудь вернется. Совсем извелись…
— Так какого черта ты ликуешь, когда твои родственники горюют! Да и могут ли радоваться семьи тридцати миллионов погибших и сорока миллионов искалеченных и изуродованных солдат? Они мучаются, они страдают вместе с калеками, получающими гроши от государства…
Я был ошеломлен. Таким я Конева видел впервые. Позже узнал, что его привела в ярость реакция Брежнева и Суслова, отказавших маршалу, попытавшемуся добиться от государства надлежащей заботы о несчастных фронтовиках, хлопотавшему о пособиях неимущим семьям пропавших без вести.
Иван Степанович достал из письменного стола докладную записку, видимо, ту самую, с которой безуспешно ходил к будущему маршалу, четырежды Герою Советского Союза, кавалеру «Ордена Победы» и трижды идеологу Советского Союза. Протягивая мне этот документ, он проворчал с укоризной:
— Ознакомься, каково у нас защитникам Родины. И как живется их близким. До ликованья ли ИМ?!
Жалоба на комментарий
P.S. Попробовал бы этот джигит назвать «бирюльками» ордена и медали своих соплеменников-ветеранов…