Супруга Рабиновича на смертном одре признается:

— Не могу унести эту тайну с собой в могилу. Знай же: Исаак — не твой сын!
— Чушь! От кого же он может быть?
— От нашего конторщика Гиршфельда.
— Не верю ни одному твоему слову! Такой красавчик, как Гиршфельд и такая, как ты!
— Я заплатила ему две тысячи.
— И где же ты взяла столько денег?
— Из твоей кассы.
— Так я и говорю: Исаак — мой сын!